Живой Журнал. Публикации 2009 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, меня окружали светские люди, и я, увидев знакомого воротилу шоубизнеса Б., решил спрятаться за его могучим торсом. Он, судя по всему, чувствовал себя как рыба в воде.
А его спутница мне сказала, что окружающее — вовсе не светская жизнь. Светская жизнь начнётся ровно через час (она посмотрела на часы), и я сразу это пойму.
Тогда я начал то и дело глядеть на часы. Другие гости тоже то и дело посматривали на часы, и это несколько нервировало гостей-евреев.
И правда, как только прошёл час, началась светская жизнь. Прямо перед нами встали два человека, и один быстро и сурово спросил другого:
— Ну-с, а вы чем знамениты?
Тот замямлил сначала, но всё же как-то отбился.
И сразу же мой сосед справа обратился ко мне по-французски.
Но ведь русского писателя хуй собьёшь с панталыку. Потому что один писатель завсегда помогает другому, даже если и дохлый. Писатели вместе — страшная сила. Оттого я, не слушая вопроса, сразу произнёс с иронией и вальяжностью:
— Eh bien, mon prince. Non, je vous pr?viens, que si vous ne me dites pas, que nous avons la querre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocit?s de cet Antichrist (ma parole, j'y crois) — je ne vous connais plus, vous n'?tes plus mon ami…
Некоторые подумают, что дело после этого было в шляпе. А вот и нет. Франкофон сразу стал приставать к очень красивой девушке и показывать ей какие-то ветеранские документы о том, что он герой покалеченный в сражениях. Мне стало сразу безумно завидно. Ну-ка, думаю, сейчас спрошу у него, в каком полку, типа служили — и станет ясно, что не зря я провёл боевую молодость в кавказских войнах. И понятно, красавица, стоящая напротив, заинтересуется.
Ну, спросил, как дурак. А он начал частить названиями на глобусе, а под конец говорит:
— А вообще надо ещё за войну с Польшей документы получить…
И по всему выходило, что у него комполка был по фамилии Пожарский, а замполитом — Минин К. И.
Нет, думаю, чужой я на этом празднике жизни.
И в этот момент одна интересная дама принесла мне анкету.
Она заглянула мне в глаза и сказала:
— Я сразу поняла, что это — вам.
Впрочем, воротиле шоу-бизнеса тоже перепал экземпляр.
Оказалось, что это анкета, посвящённая половой жизни.
Первая же строчка выглядела унизительно. Там надо было вписать возраст рост и вес. На всякий случай я убавил всего на десять, но настроение было испорчено.
Для начала меня спросили, сколько у меня было женщин. Я оглянулся воровато — воротила шоубизнеса в этот момент закатил глаза к небу, зашевелил губами, заморгал, и, скривившись, в отчаянии махнул рукой.
Что-то во всех идущих дальше вопросах было психотерапевтическое и напоминало утешение Тютчева собственной дочери: эх, девушка, видали мы много других вещей получше счастия.
Анкета спрашивала: "Сколько половых партнёров у вас будет завтра? А через два дня? А через месяц? А через год? А через десять? А двадцать? А пятьдесят? А?".
Сначала я с надеждой написал везде единички, потом, правда, оказалось, что это общий зачёт, и всё надо суммировать, я ошибся, потом начал вычитать и дошёл до отрицательных величин. В итоге анкета стала напоминать тетрадь двоечника, где творческая грязь прикрывает несделанное домашнее задание.
Скосив глаза, я посмотрел в анкету воротилы шоубизнеса, и обнаружил, что он во всех социалистических обязательствах писал трёхзначные цифры.
Наконец, я дошёл до конца.
Там был вопрос: "Считаете ли вы, что женщина после изнасилования выглядит менее привлекательно?"… "А мужчина?"…
Я поднял глаза от листика анкеты и увидел, что все приглашённые светские люди тоже дошли до этого пункта, и напряжённо вглядываются друг в друга.
И это меня сразу насторожило.
лучший подарок автору — указание на замеченные ошибки и опечатки
Извините, если кого обидел.
10 октября 2009
История из старых запасов: "Слово о толкиенистах"
Я вот однажды пришёл на свадьбу к Хомяку. Посадили меня рядом с барышней. Я ей представляюсь, а она в ответ произнесла длинное и странное имя. Скажем, Гладриэль.
— Очень приятно, — говорит эта барышня, — познакомиться. Я — фея.
Очень я испугался. Ещё в крысу превратит, если я вовремя торту ей не передам. И сидел как на иголках.
А потом я на Воробьёвых, во втором их замужестве — Ленинских горах, тренировался.
Никого не трогал, стоял на полянке да махался руками и ногами.
Вдруг на меня из кустов вываливается толпа, потрясая всяческим дрекольем. И при этом орут вроде:
— А-а! Убей его, Шилов!
Испугался ещё больше и, несмотря на то, что меня уверяли, что эти толкиенисты — люди мирные, всё никак успокоиться не мог. Как человек взял в руки меч — пиши пропало. Если ружьё раз в год само по себе стреляет, то, значит, меч одну голову должен срубать. Раз в год. Просто так.
А вот и ещё одна история — третья по счёту. На прошлой неделе толкиенисты на туристов напали. Всех пере-ррррезали!
Вот такая histoire noire приключилась с этими туристами. Можно себе представить горожан, которые, типа, на шашлыки выехали. С детками. Детки, натурально, разбрелись окрестную живность мучить, а взрослые — шашлык готовить. А тут их двуручными мечами самих пошинковали.
Когда я это рассказал в присутствии одного толкиениста, то он аж на дыбы взвился:
— Да молчи ты! А то на нас и так постоянно кто-нибудь наезжает, типа журналистов, которые, ни в чём не разбираясь, хотят делать сенсации из простого, хоть и кровавого ритуала. А тут еще ты…
Я ему честно и отвечаю:
— Да какие там сенсации… Вот однажды я просто пошёл на Мальцевский рынок, где, по слухам, одному слепому подарили вязаную шаль. Вижу, в рядах толкиенисты барахлом детским торгуют. Присмотрелся: всё в кровищ-щ-ще! Ну, спрашиваю так осторожно — откуда, дескать. А они не отвечают. Свежее мясо стали предлагать. Свежатинки, говорят, поешь.
А у самих глаза пустые. Я пригляделся, среди антрекотов — палец с обручальным кольцом.
И это меня сразу насторожило.
лучший подарок автору — указание на замеченные ошибки и опечатки
Извините, если кого обидел.
10 октября 2009
История из старых запасов: "Слово о гонораре"