Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

— Возвращайтесь.

Неизвестный тихонько вздохнул, его шаги зазвучали так, будто он едва волочил ноги. Старик вернулся назад и вновь поднял зонтик над головой Чу Ваньнина.

— Этот старый слуга останется с образцовым наставником.

Во сне Чу Ваньнин прикрыл глаза и ничего больше не сказал.

Он не мог не удивляться нелепости этого сна. Разговор со стариком казался абсурдным. Что за «Его Величество» и что за «господин Лю»? Это похоже не на знакомый ему мир совершенствующихся, а на Внутренний дворец Императора.

Он попытался рассмотреть хоть что-нибудь сквозь прикрытые веки. Это место было похоже на Сышэн, но в то же время и отличалось.

Большинство домов остались прежними, однако добавилось много экстравагантных мелочей. Галерея была задрапирована пурпурными занавесками, украшенными вышивкой в виде звезд. К ним на жемчужных нитях были подвешены маленькие восьмиконечные колокольчики, которые издавали мелодичный звон, разносящийся далеко по округе при каждом порыве ветра.

Он стоял на коленях у главного входа, который охраняли выстроившиеся в ряд охранники, одетые в одежды незнакомого ему ордена.

Когда сумерки опустились на двор, из боковой двери вышла вереница прислужниц. Во дворе стояли светильники высотой в человеческий рост, состоящие из девяти уровней, каждый из которых был разделен на семь частей с сорока девятью бронзовыми цветами яблони. Свет лился из их центра, подобно звездам Млечного Пути освещая великолепное убранство двора перед входом в Зал.

Женщина, возглавляющая дворцовых слуг, зажгла последнюю лампу и с усмешкой посмотрела на Чу Ваньнина.

— Этой ночью будет холодно. Для кого эти выставленные напоказ страдания? Его Императорское Величество и Императрица сейчас наслаждаются друг другом. Даже если простоите на коленях целую вечность, никто не посочувствует вам.

Как дерзко!

До сих пор никто не посмел бы так говорить с Чу Ваньнином. Он хотел огрызнуться, но когда открыл рот, из горла вырвались совершенно другие слова:

— Я здесь не для того, чтобы помешать его развлечениям. Мне действительно нужно обсудить с ним кое-что очень важное. Пожалуйста, доложите ему обо мне.

— Кем вы себя возомнили? С чего я должна докладывать о вас? – дворцовая служанка пренебрежительно фыркнула. – Его Величество и Императрица так близки, кто бы осмелился их потревожить? Если желаете встретиться с Его Величеством, продолжайте стоять на коленях. Может быть, завтра, когда Его Величество встанет, возможно, он соизволит взглянуть на вас.

Старый слуга позади Чу Ваньнина не мог больше терпеть, и дребезжащим старческим голосом спросил:

 — Я знаю, что твоя госпожа пользуется благосклонностью, но разве ты не видишь, с кем говоришь? Неужели у тебя во рту не осталось приличных слов?

— А с кем я говорю? На Пике Сышэн всем известно, как сильно Его Величество презирает этого человека. Так с чего бы мне с ним любезничать? У тебя, старик, еще хватает наглости поучать меня? — глаза служанки распахнулись, когда она гневно закричала: — Кто-нибудь, сюда!

— Что ты задумала! — старик сделал два шага вперед и встал перед Чу Ваньнином.

Служанка посмотрела на него и приторно-сладким голосом распорядилась:

— Потушите обе жаровни во дворе.

— Да!

Немедля кто-то подошел и потушил горшки с углем, стоящие во дворе.

Чу Ваньнин подумал, что эта девушка обладала злым языком, но была неглупа. В такой морозный день ей совсем не обязательно было вступать в прямое противостояние, чтобы добиться своего. Достаточно было погасить жаровни, чтобы двор превратился в ледяную пещеру. Даже сильный и здоровый человек не смог бы простоять тут на коленях и полночи.

Тем временем ночь вступала в свои права. Дворец был наполнен теплом, музыкой и танцами.

Чу Ваньнин по-прежнему стоял на коленях, чувствуя, что его ноги уже онемели.

— Образцовый наставник, давайте вернемся... — умолял старый слуга. — Возвращайтесь, здоровье вашего тела важнее. Вы ведь знаете Его Императорское Величество. Боюсь, если вы заболеете, он не пришлет даже врача, чтобы осмотреть вас. Вы должны беречь себя.

— У меня осталось только это бесполезное тело, — тихо ответил Чу Ваньнин. — Если смогу его использовать, чтобы помешать ему напасть на Дворец Тасюэ, я умру без сожалений.

— Образцовый наставник! Почему именно вы должны подвергать себя таким страданиям...

Во сне Чу Ваньнин был уже очень слаб. Он кашлял, но его глаза были ясными:

— То, что он стал таким сейчас… это моя… ошибка... Я… Кхе-кхе!

Не договорив, Чу Ваньнин снова ужасно закашлялся. Он закрыл рот рукавом, а когда отпустил руку, ладонь была вся в крови.

— Образцовый наставник Чу!

— Я...

Чу Ваньнин хотел сказать что-то еще, но у него потемнело в глазах. Неспособный дальше прямо стоять на коленях, он упал на лед и снег.

С его слухом что-то случилось. Как будто он вдруг оказался окружен армией, кричащей что-то сумбурное, и одновременно погребен под чудовищной толщей воды или завернут во множество слоев плотной ткани, глушащей всякие звуки.

Он лишь смутно слышал панические выкрики старого слуги:

— Ваше Величество! Ваше Величество! Умоляю, смилуйтесь! Образцовый наставник Чу! Образцовый наставник Чу умирает! Прошу вас, выслушайте его! Этот старый слуга с радостью отдаст свою жизнь....

Все вокруг смешалось в еще большем беспорядке, огонь фонариков стал болезненно ярким.

Стук барабанов и сладкое женское пение внезапно прекратились. Ему показалось, что дверь в Зал распахнулась, согретый и ароматный воздух вырвался во двор. Чу Ваньнин почувствовал, как кто-то поднял его и отнес в теплое помещение. Большая рука на мгновение коснулась его лба и тут же отдернулась, словно по ней ударили.

Знакомый низкий голос угрожающе взвыл:

— Почему никто не доложил мне об этом?

Все промолчали. Говоривший вдруг пришел в ярость. Судя по звукам, он в считанные секунды уничтожил множество вещей вокруг. Его гневный голос ревел, подобно обрушившемуся с небес первому удару грома.

— Вы осмелились бунтовать? Он хозяин Павильона Алого Лотоса и учитель этого достопочтенного! Он стоял здесь на коленях, и никто из вас не сказал об этом? Почему никто не доложил мне?!

Кто-то упал на колени, дрожа от страха. Это была та самая старшая служанка, которая раньше насмехалась над Чу Ваньнином.

— Ваша покорная служанка достойна смерти. Она видела, что Ваше Величество и Императрица в хорошем настроении, и не посмела беспокоить...

Мужчина несколько раз прошел взад-вперед, но, кажется, его гнев разгорелся еще сильнее. Его расшитые золотом черные одежды развевались над землей, как черная туча. Наконец, он замер. Его голос звучал надтреснуто и прерывисто: