Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин

И значит, для разгона, ставим по одному «Дарьялу» в месте дислокации каждого из «Днепров», то есть около Риги, Мурманска, Иркутска, Севастополя, Мукачева… Что? Какие-такие «руховцы»?

Возле городишка Мукачево, Украинская ССР, какая-то заминка из-за… политических мотивов! Надо же! Возьмем в руки лупу и поднесем поближе к этой самой Западной Украине. Что тут, собственно, такое-эдакое копошится?

– Этих людей надо ценить, – убежденно повторил Николай Александрович Макаровский. – И не просто как людей. Тут даже не в гуманизме дело. Их нужно ценить прямо-таки как материальные ценности. Они, как ни вертите, уникальные экземпляры. Артефакты, так сказать. Слышали подобный термин?

– Слыхивали, – кивнул генерал. – Не только вы, товарищ членкор, просматриваете заокеанские и запроливные первоисточники. Мы тоже интересуемся и просеиваем эту ряску.

– Это правильно и похвально, – без всякой подначки отметил представитель советской теоретической физики. – Там, в этой самой «ряске», попадаются жемчужины, право слово. Я вот намедни накопал…

– Николай Александрович, помилуйте, – отмахнулся генерал в штатском. – Мне б ваш оперативный простор в плане распоряжения своим временем. Э-хе-хе! Я бы тоже хотел посиживать на диване и выводить на доске формулы с коллегами. Никаких тебе, понимаешь…

– Великий Ленин! Мирон Карлович, вы хоть не повторяйте эти досужие обывательские представления о работе теоретиков. Мы, пожалуй, заняты поболее, чем…

– Да ладно, не кипятитесь так, Николай Александрович, – ухмыльнулся генерал Глыбин. – Это я так, подкузьмил вам чуток. Давайте по делу все же.

– По делу, – хмуро сосредоточился Макаровский. – Снова талдычу, да и буду впредь. Эти двое крайне важны. Их требуется сохранить. С их головы не должен упасть ни один волос. Они уникальны, они попросту…

– Послушайте, товарищ член-корреспондент, – перебил Глыбин. – Насчет этого… Пусть будет все же «Панин», я понимаю. Он, по вашим предположениям, из этого самого «всэсвита-отражения», и тогда он ценен безмерно, тут не поспоришь. Но вот девушка? Эта самая, с именем революционного крейсера. Она-то при чем? Она, как понимаю, да и доказано, отсюда! Наша, тутошняя, и место работы выявлено, и школа, которую закончила. С одноклассников – не всех, а кое-каких, по случайной выборке – сняли показания, и подтвердилось. Так что она наша, потому…

– Товарищ генерал-майор! Побойтесь бо… Владимира Ильича! Мы считаем, что эта Аврора тоже переносилась в этот самый «всэсвит-отражение». Понимаете, а? Она бесценный экземпляр. Их – ее и «потусторонца» Панина – надо изучать. В физическом плане! Меня, например, интересует все. И поляризация молекул тела, и мозговые волны.

– Какие волны? – скривился Глыбин.

– Мозговые, – недовольно повторил Макаровский. – Вы же в курсе, что наш мозг можно рассматривать и как электрическую машину? Ну, в одной из вариаций.

– А-а! – протянул закамуфлированный в «гражданку» генерал. – Я уж думал, вы о псевдонауке какой-нибудь. Телепатии, в смысле.

– Нет, я не о телепатии, – мотнул головой членкор Макаровский.

«Хотя, что тут такого? – тут же подумал он. – До других вселенных, несколько потустороннего вида, мы уже вроде уверенно докатились».

– Вот я и удивился. Лженаука вроде бы не ваша парафия, Николай Александрович. – Генерал Глыбин сказал это с напускной серьезностью, и сразу же подмигнул с лучистой улыбочкой.

– Да, тут вы правы, лженаука – это не мое. – Макаровский попытался подыграть и расцвести так же лучезарно. Ничего не вышло.

«Все-таки кагэбистами не становятся, а рождаются», – подумал он, но вслух произносить данное умозаключение не стал.

– В общем, я думаю, вы поняли мою аргументацию, Мирон Карлович. Эти двое любовников – Роман и Аврора – крайне необходимы для нашей советской науки. Конкретизирую: для физики.

– Ладно, я понял аргументацию, – вновь кивнул Глыбин. – Не сделаем мы с этими голубками ничего. Передадим в целости и сохранности. Только они у нас отдельно содержатся, вы ж в курсе? Легче работать, когда оба в одиночестве. Сами понимаете, коллектив, пусть и маленький, это все-таки сила. А из одинокого человека можно, по случаю, и веревки вить. Куда сподручнее.

– Эти ваши замечания наша физика учтет, – серьезно посмотрел на генерала Макаровский. – Насколько я понимаю, то, что вам надо, вы уже у этого Панина выведали.

– В большей или меньшей мере, – согласился Глыбин. – Но если что, то вы нам не откажете в любезности поговорить с этим пришельцем из «всэсвита-отражения» еще разок, а то и два-три?

– Без проблем, товарищ генерал.

– Ладно, тогда по рукам, профессор, – кагэбэшник снова улыбнулся шире вечно живого Ленина. – Слушайте, Николай Александрович, ну вы и названьице прилепили – «всэсвит-отражение». Не по-нашему как-то.

– Отчего ж не по-нашему? – пожал плечами членкор. – Советская Украина – что – не советская республика? «Всэсвит» – по-украински «вселенная». Так что очень даже по-нашему, по-советски.

– Ну да, ну да, вы же у нас из Харькова, хохол, так сказать, – снова расцвел розой Глыбов.

«Господи Великий Ленин, – подумал Макаровский. – Ну почему этим служакам внутреннего фронта все можно? И «хохлом» обзываться, и вообще…»

– Я пошутил, – сказал генерал, запросто угадывая мысли. И добавил по делу: – В общем, сегодня же получите эти «экземпляры» хомо сапиенсов: и самца, и самочку.

– Юмор у вас какой-то, Мирон Карлович, – подосадовал Макаровский. – Прямо…

– А с юмором и сатирой, оно веселей, – вновь продемонстрировал все тридцать два кагэбист. – Вы, Николай Александрович, выписываете сатирический журнал «Крокодил»?

– Я читаю украинскую вариацию – «Пэрэць», – подмигнул физик-теоретик.

Оба собеседника непритворно хохотнули.

Что имеем на настоящий момент? Имеем борющуюся за свою независимость… ну, то есть за свое имущество группу из двухсот островов и скал в юго-западной части Атлантического океана – страну, относящуюся по всем признакам к странам развивающимся. В смысле, к тем, которые, в отличие от всяческих законченных капиталистов, у коих руки по локоть в кровище, еще не извалялись по уши, а следовательно, у коих еще не все потеряно, и есть шанс отмыться, и честно встать в строй чистеньких и ухоженных пролетарских народов, когда-нибудь в будущем. Борется эта небольшая – нет, даже вполне так ничего себе, судя по глобусу – развивающаяся страна с явным отморозком королевских кровей, давно, в неандертальский период, видимо, вставшим на путь разбоя, ростовщичества и стяжательства. Отмыть его от грязи аристократизма и общей антигуманности привычек в ближние исторические времена никак не получится, но и стереть такое позорище с мирового глобуса, пройтись с пропарочкой термоядерным утюжком, тоже пока, к сожалению, сил нет. Однако можно, по крайней мере, помочь слаборазвитым с высоты своей предкоммунистической стадии прогресса.