Желанная недотрога - Кэрол Маринелли

class="p1">Но Данте не хотел ничего слышать и уже шел в гостиную за одеждой. Миа, расстроенная и разгневанная, последовала за ним.

– Да, я сделала ошибку, и да, ты этого не хотел. Ну так представь себе, я тоже не хотела оказаться беременной – и надеялась навсегда проститься с семейством Романо.

– И вот ты здесь, – заметил Данте.

– А ты думаешь, мне так нравится находиться под пристальными взглядами – слышать, как журналисты называют меня охотницей за золотом и шлюхой?

– Я не верю тебе, Миа, и неспроста. Ты лгала мне с первой нашей встречи – представилась секретаршей отца, уже зная, что собираешься разрушить нашу семью. Разыгрывала из себя жену отца, когда, очевидно, между вами ничего не было, – так почему я должен верить тебе сейчас? С того самого дня, как ты вошла в нашу жизнь, в ней начались проблемы.

Данте вышел было в прилегающую дверь, но потом вернулся и забрал бутылку с шампанским.

– Тебе это все равно вредно, – произнес он, удаляясь.

С этими словами он повернул ключ в двери.

Глава 9

Оба они плохо спали этой ночью. Миа уже не сердилась на Данте – как могла она злиться, если и сама задавала себе те же вопросы? Ну, разве что про тест на отцовство она не думала – но и это было понятно. Рафаэль как‑то рассказывал, сколько раз он сталкивался с подобными ситуациями – однажды женщина заявила, что беременна от него, после делового ужина вдвоем! К сожалению, люди готовы на многое ради получения богатства – а семья Романо была состоятельна. Конечно, Миа не ожидала от Данте безоговорочного доверия, но ей было все равно больно.

Сняв роскошное платье, Миа повесила его на плечики – несмотря на полную сумятицу в душе, она решила не поддаваться унынию. Потом дрожащими руками вынула из ушей прекрасные серьги и положила их в бархатную коробочку, а потом в сейф, введя в качестве кода первые пришедшие на ум цифры. Сняла макияж, расчесала волосы и легла. Но ни размеренная последовательность действий, ни роскошная постель не сумели помочь ей заснуть: долгожданный разговор с Данте состоялся, но не принес ожидаемого облегчения.

В шесть утра, когда принесли кофе, Данте услышал, как вибрирует телефон, – звонила Сара. Слушая ее, он то и дело поглядывал на дверь, ведущую в номер Миа. Новости были плохими: кто‑то сфотографировал их с Миа вчера в саду, и теперь эти снимки готовы были разлететься по весьма высокой цене.

– Ты знаешь, кто их сделал? – поинтересовался Данте.

– Пока нет, – ответила Сара. – Конечно, это мог быть и монтаж.

Сара была прекрасным профессионалом и никому не верила на слово – как и сам Данте. Она держала связь с пиарщиками Данте, и, конечно, он ожидал от нее, как от своего секретаря, подобное предположение. Но, сделав глубокий вдох, он произнес:

– Это не монтаж. Я был с Миа в саду.

– Да, но…

– Не важно, – прервал ее Данте, поняв вдруг, что не имеет значения, кто сделал фотографии. Единственным, что имело значение, был общественный резонанс, а он обещал быть громким.

Данте продиктовал Саре порядок действий, и она принялась звонить юристам, но, положив трубку, он знал, что надежды на то, что снимки останутся незамеченными, нет. Ему не понадобилось много времени, чтобы принять несколько значимых решений, и, наконец, вздохнув, Данте отпер свою дверь, ведущую в номер к Миа, и постучал в нее.

– Миа?

Дверь открылась тут же. На пороге стояла Миа. Стук разбудил ее, и она, накинув халат, выходила из спальни, когда Данте постучал вновь.

– Что, раунд номер два? – спросила она сердито.

– Я пришел не за тем, чтобы спорить. Тебе нужно упаковать вещи и одеться…

– Не переживай, Данте, я и так уже уезжаю.

– Ты думаешь, я разбудил тебя, чтобы выставить из номера? Миа, нам срочно нужно уезжать – вдвоем. Я заберу тебя в Луктано, оттуда легче все контролировать. Нас с тобой засняли прошлым вечером в саду – и фотографии весьма компрометирующие.

Данте увидел, как побледнело лицо Миа.

– Нет! – выдохнула она.

– Да.

– Ты их видел?

– Нет, но уверен, что там есть на что посмотреть.

– Но мы даже не целовались… – протянула Миа, но внезапно умолкла, увидев выражение лица Данте, и поняла, что, даже если поцелуя как такового и не было, посмотреть там действительно есть на что. – О нет.

Кровь запульсировала у нее в висках, и ноги стали ватными, но она заставила себя пройти пару шагов и обессиленно опустилась в шезлонг у окна, закрыв голову руками.

Данте смотрел на нее и, к своему удивлению, понял, что она абсолютно искренне расстроена и что никоим образом не могла все это подстроить.

– Мы уедем сейчас незамеченными, пока фотографии не разлетелись в прессе, но я уверен, что это произойдет очень быстро.

Он говорил так спокойно – а в ее душе царило полное смятение.

– Данте, я не смогу полететь с тобой на вертолете.

– Ничего, я на машине.

– Но мне завтра нужно выходить на новую работу, – произнесла Миа и поморщилась, представив, что будет. Она снова закрыла голову руками.

– Миа, несмотря на то, что я сказал вчера, нам нужно поговорить, это очевидно, так что давай пока сконцентрируемся на этом.

Миа быстро упаковала вещи и оделась.

Они проехали по сонному Риму, залитому нежными золотыми лучами утреннего солнца, – таким Миа его еще не видела, но даже эта красота не могла успокоить ее душу.

– Я забыла сережки! – воскликнула она.

– Ничего.

– Я оставила их в сейфе.

– Я скажу Саре, и она их заберет. Она ждет у меня – мне нужно забрать пару вещей, прежде чем мы отправимся в путь, – сказал Данте, сворачивая на небольшую улочку.

Так Миа узнала, что Данте живет совсем рядом с отелем, в историческом центре Рима, и, чтобы посмотреть на главные достопримечательности, ему нужно всего лишь выйти за дверь. Машина остановилась на дорожке, мощенной булыжником. Они вышли и миновали массивные ворота, где их встретил дворецкий. Миа сгорала от любопытства – так не терпелось ей увидеть дом Данте.

Но они были не одни – их встретила Сара, передавшая Данте чемодан. Она вежливо кивнула Миа, но было видно, что это дежурная любезность. Пока Данте разговаривал с помощницей, Миа рассматривала интерьер. Просторная гостиная поражала высокими потолками с затейливой росписью – все в ней было причудливым переплетением старины и модерна. Повсюду лежали коврики и стояли массивные кожаные диваны. Огромные картины современных художников на стенах