В лавине тропической страсти - Энн Мэтер

— Ты уверена, что хочешь этого? — дрожащим голосом спросил Раф, размышляя о том, что он будет делать, если она передумает. Пожалуй, тихо сойдет с ума. Или, возможно, не тихо. Потому что ему наверняка захочется выть на луну от отчаяния.

— Уверена, — выдохнула Лили, когда Раф впился губами в ее шею, оставляя на ней отметину. — Я хочу тебя.

— Я верю, — низким голосом отозвался Раф, отстраняясь, чтобы развести в стороны ее ноги.

В тот момент, как он вошел в нее, она все же почувствовала укол страха. Лили с силой втянула воздух, когда он наконец ворвался в ее тело. Она думала, что готова, но ничто не могло подготовить ее к его размерам и мощи. Сила, с которой он проник в ее увлажненную плоть, вызвала в ней неистовую дрожь.

— Ты в порядке? — выдохнул Раф ей в шею, отчаянно напрягая мышцы, чтобы сдержать себя, и Лили кивнула. — Не волнуйся, я скоро, — с жаром заверил он ее, понимая, что это правда. Не в силах ждать дольше, он подался назад, а потом вошел в нее с еще большей страстью.

Лили с удивлением осознала, что ее тело опять отвечает на его действия. Он двигался в ней с каким-то безумным и жадным самозабвением, и она почувствовала, как ее снова охватывает возбуждение. Она сжала его бедрами и прогнулась, подстраиваясь под его ритм.

Раф был уверен, что глубже уже некуда. И когда ее мышцы сжались вокруг него, погружая его в самую суть ее сладости, он больше не мог сдерживаться.

Ее тело после безумного оргазма совсем ослабело, и она прильнула к нему. А его плоть еще долго продолжала содрогаться после того, как он выплеснул в нее свое семя, и вырвавшийся вместе с ним пьянящий экстаз некоторое время пульсировал у нее внутри.

Ее разбудили чьи-то голоса.

Лили открыла глаза и увидела, что комнату уже наполнили послеполуденные тени. Дверь на балкон была все еще открыта, и тонкая ткань слегка колыхалась на ветру. Опершись на локти, Лили заметила далеко на воде яхту — белые паруса резко выделялись на синей глади волн.

Она тут же поняла, где находится. Она лежала на кровати Рафа в его доме и смотрела на вид из окон, который так восхитил ее пару часов назад.

Лили оглянулась: в огромной постели она была одна. Похоже, что Раф, в отличие от нее, не уснул.

Он что, привык беззаботно заниматься любовью среди бела дня?

Лили с неудовольствием подумала, что, возможно, так и есть. Трудно поверить, что для него этот опыт был столь же шокирующим, сколь и для нее.

При воспоминании о том, как бесстыдно она вела себя, ее лицо вспыхнуло. Неужели она действительно предложила ему заняться с ней любовью вместо того, чтобы позволить ему отвезти ее обратно в Оркид-Кей? Он был готов поступить правильно, но она сама не дала ему этого сделать. И теперь, как бы ей ни взбрело в голову интерпретировать его действия в будущем, она будет знать, что и сама не столь безвинна.

Если бы папа узнал, как она провела день, он был бы в ужасе. Оставалось надеяться, что Пит Майерс не позвонил ей домой, чтобы узнать, где она, и не сообщил преподобному Филдингу о том, что его дочь исчезла.

Хотя она вполне могла себе представить, насколько зол был Пит, когда она не вернулась в агентство. Способен ли он доложить отцу о том, что она уехала с мужчиной?

Конечно, он не мог точно знать, куда они отправились, но никто не мешал ему делать логические выводы. Раф в ресторан не вернулся, и, с точки зрения Пита, факты, наверное, говорили сами за себя.

Кто-то прикрыл Лили тонким покрывалом, и сейчас она, поддавшись импульсу, зарылась в него лицом. Покрывало пахло шелком, теплом и, несомненно, Рафом. И сексом. Содрогаясь, она вдохнула этот яркий и возбуждающий аромат.

Голоса раздались снова, на этот раз ближе, и Лили внутренне напряглась. Звук, кажется, доносился из коридора за дверью комнаты Рафа. Но говорил не он. Говорили две женщины. Лили, конечно, не узнала ни один из голосов.

Испытывая чувство вины, она подумала о том, что ей следует подняться. Нужно встать и одеться, прежде чем они войдут в комнату, кем бы они ни были. Если ее обнаружат в таком виде, она умрет от стыда.

Вдруг Лили осознала, что голоса замолкли. Вздохнув с облегчением, она осторожно свесила ногу с края кровати. Собрав свою разбросанную одежду, она поняла, что ей необходимо забежать в ванную. Возможно, одеться тоже лучше прямо там.

Лили направилась к ванной по мягкому ковру, но тут кто-то постучал в дверь за ее спиной. Ее охватила паника, и, уронив одежду, она сорвала с кровати покрывало и обернула его вокруг своего обнаженного тела, словно тогу.

Она не успела ничего сказать, как дверь распахнулась, и на пороге возникла горничная.

— О, мисс… Филдинг, — сказала она в замешательстве. — Я думала, что вы ушли.

Лили облизнула губы.

— Правда?

— Да, мэм. — Девушка помедлила. — Я решила, что вы уехали в Оркид-Кей вместе с мистером Оливейрой.

Лили сглотнула.

— Мистер Оливейра уехал в город? — слабым голосом поинтересовалась она, и горничная кивнула в ответ.

— Да, мэм. — Она сделала паузу, но, видимо, сочтя, что этого недостаточно, добавила: — За ним приехал мистер Беллами.

— Мистер Беллами?

Лили понимала, что выглядит растерянной, но не могла ничего поделать. Теперь горничная казалась смущенной.

— По-моему, они отправились повидаться с миссис Оливейрой, — краснея, произнесла она. — Я точно слышала, как мистер Беллами назвал ее имя.

— Понятно, — отозвалась Лили, судорожно вздохнув.

— Но если вы не хотите ждать их возвращения, Перес отвезет вас домой, — неловко пробормотала горничная. — Я его спрошу, если хотите.

— Перес? — Лили было незнакомо это имя.

— Он работает на мистера Оливейру, — пояснила девушка. — Спускайтесь вниз, когда оде… когда будете готовы, и я спрошу Карлу.

Лили стояла, остолбенев. Она была уверена, что горничная собиралась произнести «когда оденетесь», но ей хватило такта в последнюю секунду исправиться.

— А когда уехал мистер Оливейра? — напряженным тоном спросила Лили.

— Около часа назад, — с сожалением ответила девушка и замешкалась, похоже, уже жалея о том, что решила войти в комнату. — Вам что-нибудь нужно?

— Мне… нет.

Лили не знала, стоит ли ей верить. Казалось невероятным, что Раф может просто так оставить ее и уехать к своей бывшей жене.

Горничная ушла. Воцарилась тишина, и Лили пришлось зажать рот рукой, чтобы внезапный всхлип не вырвался наружу. О боже, как стыдно. Наверное, никогда в жизни она не чувствовала себя такой опустошенной.

Лили быстро оделась, отбросив все мечты о душе среди кремово-золотого великолепия, которое она обнаружила в ванной.

Проведя несколько раз расческой по спутанной копне волос — в которые Рафу, по его собственным словам, так нравилось зарываться лицом, — Лили стянула их в хвост. Сейчас ей было не важно, что о ней подумают. Все самое плохое уже случилось.