Невеста-самозванка - Кэтрин Джордж

— Чего ты не знала? — рявкнул он.

— Как защитить себя. — Подняв голову, она смело встретилась с ним взглядом. — Тебе нет нужды бояться…

— Бояться?! Чего, по-твоему, мне бояться? — выпалил он.

— Моих намерений. — Она горько усмехнулась. — Не беспокойтесь, синьор Фортинари. Если о сегодняшнем вечере кто-нибудь узнает, то не от меня. Мне-то гордиться нечем. Впрочем… должна признаться, что боролась я не только с тобой, но и со своими чувствами. Видимо, ты очень умелый любовник.

— Видимо?! — повторил он, очевидно уязвленный.

— Мне, знаешь ли, не с чем сравнивать.

Он что-то пробормотал сквозь зубы и откинулся в кресле, явно с трудом сохраняя самообладание. Харриет молчала, ожидая продолжения: пусть не думает, что запугал ее и взял над ней верх!

— Так я жду объяснений, — сверля ее глазами, проговорил, наконец, Лео. — Кто ты такая? Как связана с моей кузиной? Ты актриса?

Она покачала головой.

— Меня зовут Харриет Фостер, я преподаю в школе. С Розой я училась в одном классе.

— Но вы похожи, как сестры-близнецы! — воскликнул Лео. — Очевидно, вы в родстве?

— Нет, — пожав плечами, ответила Харриет. — Просто игра природы. В детстве мы обе ненавидели это сходство.

— В самом деле, сходство удивительное… мисс Фостер, — пробормотал Лео.

Харриет невольно улыбнулась такому формальному обращению, за что заслужила гневный взгляд.

— Вам смешно? Мне, как ни странно, нет.

— Мне не смешно, мистер Фортинари, — ответила она. — Просто, по-моему, в такой ситуации как-то странно обращаться друг к другу по фамилиям и на «вы».

Лео немного расслабился.

— Я виноват перед тобой, — напряженно произнес он. — Мне не следовало… тащить тебя в постель. — Он снова встретился с ней холодным, неумолимым взглядом. — Но должен тебе сказать, что сомнения у меня возникли с первой встречи. Да, выглядишь ты точь-в-точь как Роза — и все же было в тебе что-то не то. С первой же минуты я ощутил влечение к тебе — влечение, которого никогда не испытывал к кузине. Я убеждал себя, что Роза изменилась с годами, что на нее повлияла гибель родителей, но сомнения не уходили. Признаюсь, я испытывал тебя, когда предлагал заняться любовью. Если ты не Роза, думал я, ты, конечно, откажешь. Если же ты Роза… что ж, значит, ты стала другим человеком, и я с радостью исполню желание Нонны.

— Что ж, как видишь, я не Роза. Прости. Я не знала, что ты повезешь меня сюда. Наверно, мне следовало отказаться от ужина и потребовать, чтобы ты отвез меня обратно на виллу, тогда обман остался бы нераскрытым, и никто бы не пострадал.

— Но я же сказал тебе, что Роза потеряла невинность с Гвидо Браччо! — сурово проговорил Лео. — Даже описал происшедшее во всех подробностях. Неужели ты думала, что я не замечу?

— Честно говоря, я вообще ни о чем не думала, — призналась Харриет. — И отчасти по твоей вине.

— Нет, не «отчасти». Только я виноват во всем, — горько отозвался он. — Должно быть, я сошел с ума. Мне нет оправданий. Ведь и выпил-то совсем немного! Но мне было с тобой так хорошо… я так хотел, чтобы ты была Розой… — Он замолчал, глядя на нее так, словно сам не мог поверить в происшедшее. — Ты словно создана для меня. Когда я понял, что ты девственница, было слишком поздно. Мое тело уже мне не повиновалось. — Он скривил губы. — В этот миг я понял Гвидо Браччо. Господи помилуй, Харриет, если бы даже стены вокруг нас начали рушиться, я бы не остановился!

Харриет молча смотрела на него, чувствуя, как волна обжигающего жара заливает тело.

— Прежде чем перейти к сухой жизненной прозе, — помолчав, заговорил Лео, — ответь мне только на один вопрос. Ты получила хоть какое-то удовольствие? Или я сделал тебе слишком больно?

— Хочешь выслушать комплименты своему искусству? — ехидно поинтересовалась Харриет и испытала немалое удовлетворение, увидев, как чеканное лицо его потемнело.

— Нет, — сердито отрезал он. — Но, быть может, я причинил тебе такую боль, что ты никогда больше не захочешь повторить опыт?

— С тобой? Ни за что!

Как ни странно, Харриет вовсе не умирала от стыда и горя. Должно быть, эти чувства придут позже: сейчас она ощущала лишь громадное облегчение, словно с плеч свалился тяжелый груз. Не надо больше притворяться, следить за словами, думать о том, как повела бы себя Роза… Какое же это счастье — снова стать самой собой!

— Понимаю. — Лео откинулся на стуле; темные глаза его были непроницаемы. — Нет, я имел в виду других мужчин. В будущем.

— Других мужчин? — повторила она — такая мысль ей в голову не приходила.

— У тебя же есть жених? — нетерпеливо ответил он. — Тот, для кого ты бережешь себя? Или у вас в Англии все мужчины евнухи?

— Да нет, мужчины-то в Англии нормальные. Скорее, это мне чего-то не хватает, — с грустью ответила Харриет.

Теперь она слишком ясно понимала, чего ей не хватало — Леонардо Фортинари. Единственного мужчины, способного зажечь в ней огонь.

Он вопросительно поднял бровь.

— Предпочитаешь женщин?

— Представь себе, нет. Хотя вообще-то это не твое дело, — поспешно добавила она.

Лео сухо улыбнулся.

— Ты права. Извини, Роза.

— Харриет, — поправила она.

— Харриет, — повторил он так, словно это имя застревало у него в горле. — Хорошо, теперь объясни, как и почему Роза уговорила тебя изобразить ее на семейном празднике.

— Как — я объясню, но почему — лучше спроси у самой Розы.

— И когда она здесь появится?

— Понятия не имею.

— А Тони знает обо всем? — нахмурился Лео.

— Господи, конечно, нет! — вздрогнула Харриет. — Никто не знает, кроме Розы, меня и моей матери. А теперь еще и тебя.

— Хорошо она тебе заплатила? — осведомился Лео.

Харриет почувствовала, что заливается краской.

— Ну… в общем, да. — Неохотно она поведала, на каких условиях согласилась на предложение Розы. — Она предложила сумму, которой хватило бы на решение всех моих проблем, — и только за то, что я на три дня выдам себя за нее! И потом, мне стало ее жаль: она действительно в отчаянном положении, а другого «двойника» ей было не найти. Я ведь не только похожа на нее, но и по-итальянски говорю, как на родном языке, потому что еще студенткой стажировалась в Сиене. — Харриет подняла на него молящие глаза; почему-то ей вдруг стало очень важно, чтобы Лео не презирал ее за меркантильность. — Но сначала я твердо отказалась. Честное слово, Лео! И долго стояла на своем. Но Роза так горевала, так убивалась из-за того, что не сможет помириться с бабушкой; к тому же она очень привязалась к моей матери и беспокоилась о ее здоровье… одним словом, в конце концов, она сделала так, что я не смогла отказаться.