Цепи Эймерика - Валерио Эванджелисти

class="p1">– Чего ты боишься? – Шанталь не удержалась, чтобы не съязвить. – Ведь Жерар нас защищает.

Вдруг из-за спин собравшихся донесся властный голос, что-то приказавший по-румынски; все сразу притихли и отошли от журналистов. Он принадлежал человеку за сорок – высокому, в элегантном пальто из верблюжьей шерсти, с тонкими светлыми усами и аккуратно постриженной челкой. Посетители расступились, и он подошел к иностранцам.

– Господа, прошу простить дурные манеры этих людей, – сказал он на безупречном французском. – Все это последствия феодальной диктатуры, которую мы только что свергли.

«Как он понял, что мы французы?» – с удивлением подумала Шанталь. Казалось, что коллеги и вовсе не заметили этой странности.

– С кем имеем удовольствие говорить? – Констанс одарила спасителя одной из своих самых обворожительных улыбок.

– Йон Ремесул, – слегка поклонившись, представился незнакомец. – Меня зовут Йон Ремесул. Если вам что-нибудь понадобится в этом районе Тимишоары, можете назвать мое имя. Меня все знают.

– Вы из Фронта национального спасения? – поинтересовалась Шанталь.

Присутствующие в баре, очевидно поняв смысл вопроса, зашумели.

– Нет, что вы, – нахмурился Ремесул. – Здесь живут ультраправые. Нам не нужны коммунисты – ни старые, ни новые.

Шанталь ничего не сказала в ответ. Жерар хотел расплатиться за три недопитых пива, но управляющий, бурча что-то себе под нос, покачал головой.

– Он говорит, что мои гости не должны платить, – с самодовольным видом объяснил Ремесул, перестав хмуриться. – Здесь вам любой так скажет.

Жерар и Констанс рассыпались в благодарностях, но Ремесул остановил их, прикрыв глаза и подняв ладонь. Как раз тогда Шанталь показалось, что все трое знакомы друг с другом, хотя в разговоре они никак не дали этого понять. Может, Жерар и Констанс ехали именно в этот бар, и она случайно оказалась на заранее назначенной секретной встрече. Они ведь не просто коллеги, а конкуренты. Журналисты часто скрывают свои связи с информаторами, от которых можно получить эксклюзив.

Йон Ремесул украдкой посмотрел на Шанталь. Увидев, что та поглощена своими мыслями, взял ее под руку по дороге к выходу.

– Я могу что-нибудь для вас сделать?

Вопрос вывел ее из задумчивости.

– Нет, спасибо… Хотя… да. Мне бы хотелось поговорить с тем пастором-евангелистом, с которого всё началось [21].

Ремесул скорчил гримасу и ответил, только когда они вышли на улицу.

– Он венгр. Я не имею дела с венграми.

Жерар хотел что-то сказать, но сдержался. И Шанталь не решилась задавать вопросы.

– Лучше взгляните на жертв резни 17 декабря, – посоветовал Ремесул уже не таким суровым тоном. – Получите более ясное представление о том, что тут происходило.

– Да, – посещение кладбища также входило в планы Шанталь, – я бы хотела взглянуть на могилы.

– Могил нет, – ответил Ремесул. – Тела еще не похоронены, их можно увидеть.

– Какой ужас! – пробормотала Констанс.

Да и Жерара, похоже, эта идея не впечатлила.

– Мы не взяли с собой оператора, – поспешил добавить он. – Поэтому лучше вернемся в гостиницу.

– Я с тобой! – с облегчением добавила Констанс.

На мгновение Шанталь испугалась, что ее оставят одну в компании Йона Ремесула, который ей совсем не нравился. Но как оказалось, тот вовсе не собирался тратить на нее свое время.

– Господа, буду признателен, если вы меня подвезете, – сказал он. – Мне в ту же сторону.

Так значит, подозрения возникли у нее не зря? Йон Ремесул не мог знать, в какой гостинице живут Констанс с Жераром – выходит, это не первая их встреча. Немного подумав, Шанталь решила выбросить свои догадки из головы.

– Может, еще увидимся.

– Может быть, – ответил Ремесул, направляясь к машине вместе с журналистами.

Шанталь проводила их взглядом. Тем временем посетители бара вышли на улицу и кучками встали на тротуаре. Обернувшись, француженка наткнулась на их наглые взгляды.

Она поспешила сесть в свой «рено» и, бросив взгляд на карту города, включила двигатель. Надо взять интервью у пастора, хочет этого Ремесул или нет. Однако чтобы добраться до улицы Тимотея Чипариу, придется снова проехать мимо бара.

Машина Жерара уже скрылась из вида в противоположной стороне. Мужчины в ушанках теперь занимали весь тротуар, а некоторые стояли прямо на проезжей части. Когда Шанталь нажала на газ, они, как по команде, тоже пошли вперед. Она рванула и пронеслась мимо, задев пару человек. Но успела заметить в зеркале заднего вида странные отростки на голове одного из них, когда тот снял шапку.

Шанталь сглотнула, зажмурилась и снова посмотрела назад. Теперь уже слишком далеко.

Показалось, наверное, подумала она, но сердце продолжало колотиться как бешеное. Всего на какое-то мгновение ей почудилось, что в волосах человека шевелятся два длинных ослиных уха. Шанталь сделала глубокий вдох, вяло улыбнулась и попыталась сосредоточиться на управлении машиной.

Ее размышления прервали солдаты на очередном КПП, перекрывшие въезд на улицу Чипариу. Точнее, не солдаты, а вооруженные местные жители. Темные глаза, лохматые усы, кожаные жилеты. Ни у одного из них не было нашивки Фронта национального спасения.

Она показала паспорт бритому наголо угрюмому человеку. После долгих раздумий тот жестом приказал ей поворачивать назад.

Шанталь только собралась возмутиться, но тут же осеклась. У ног людей, стоявших в нескольких метрах, лежало тело. Одна рука все еще слабо шевелилась. Под головой – лужа крови. Наклонившийся над ним делал что-то ужасное палкой с острым концом. Остальные молча наблюдали за происходящим.

Пытаясь подавить тошноту, Шанталь отвела глаза. Руки задрожали, а сердце снова бешено забилось.

Проверяющий похлопал ее по руке паспортом, потом бросил его в машину. И рассмеялся.

Шанталь два раза сглотнула, изо всех сил стараясь смотреть только на него. И неуверенно спросила:

– Секуритате?

– Нет, леди, – ответил по-английски бритоголовый, продолжая смеяться. – Это гребаный венгр.

Он говорил с ужасным акцентом, но смысл фразы Шанталь поняла. Хотя профессия обязывала, у нее пропало всякое желание задавать вопросы. Бледная как полотно, она завела двигатель. Лицо бритоголового снова стало серьезным. Он показал на значок на груди, где были изображены три стрелы.

– Легион Архангела Михаила, – по-французски объяснил он. А потом добавил по-румынски: – Vatra Românească [22].

Не зная, что ответить, Шанталь кивнула. Включив задний ход, выехала на какую-то улицу. Остановилась у обочины между двумя грязными сугробами. Подождала, пока ее перестанет трясти. Закрыла глаза и постаралась дышать ровно. Медленно, очень медленно взяла сигареты с приборной панели. Закурила, глубоко затянулась и яростно выплюнула дым.

После трех затяжек стало лучше. «Vatra Românească», – подумала она. Легион Архангела Михаила.[23] Это что еще такое, черт подери?

Шанталь проверила свое местоположение по карте. Совсем недалеко центральное кладбище. Может, лучше заглянуть туда, а интервью с пастором пока отложить? Еще только одиннадцать утра – хотя