Что предназначено тебе… Книга первая - Нэйса Соот'Хэссе

В Палермо, однако, больше не хотели видеть его в полиции, и Стефано отправился на Сардинию — и там всегда не хватало служащих органов правопорядка. Их не хватало везде.

— Я воевал, — коротко ответил Стефано, — как этот… боксёр.

Настроение продолжать разговор мгновенно прошло, и, извинившись, он попросил отпустить его в душ, где надолго застрял, рассчитывая на то, что Джессика забудет о его присутствии.

Собственные его мысли вертелись вокруг двух дел.

Первым был найденный на скотобойне труп — дело так и не удалось распутать, и Габино продолжал убеждать Стефано, что как бы ни старались, убийцу они не найдут. Стефано и сам подозревал, что это висяк. Единственную ниточку обрезали. Оставалась ещё семья убитого, но стоило ли трогать её — он не знал. Дочь и жена пострадавшего рассказали всё, что могли знать. Стефано уже дважды опросил его коллег — но и это результатов не дало.

Второй проблемой стал недавний звонок — своеобразное продолжение письма, после получения которого он потерял дом. Страха не было, хотя Стефано и догадывался, что впереди ждёт ещё больше проблем. Зато было лёгкое раздражение — как будто Таскони был его старым знакомым, который всё и всегда умудрялся делать не так.

Против воли Стефано ловил себя на мысли, что поход в оперу для него — не столько деловая встреча, без которой нельзя обойтись, сколько возможность ещё раз увидеть корсиканца.

Стефано откинулся на кафельную стену и снова увидел перед мысленным взором высокую фигуру, закутанную в чёрный плащ. На Таскони было приятно смотреть.

«Он корс!» — напомнил себе Стефано, едва обнаружив, что рука начинает машинально поглаживать член, и открыл глаза. Зуд в промежности, впрочем, от этого не прошёл. Даже попытка представить Марту в открытом купальнике ни к чему не привела. Зато Стефан вспомнил, что ничего не сказал ей о своём переезде, и всякое желание плескаться напрочь прошло.

Стефано смыл с тела мыльную пену и, закутавшись в полотенце, стал выбираться из душа.

Когда он вышел в гостиную, Джессика сидела в кресле у столика — то ли читала журнал, то ли ждала его. Спросить об этом Стефано не успел, потому что раздался звонок в дверь.

Девушка, едва поднявшая было на него взгляд, извинилась и пошла открывать, однако уже через секунду заглянула в комнату и, подняв бровки, произнесла со скептическим удивлением:

— Кажется, это к тебе.

Стефано и сам был удивлён. Он вышел в коридор и увидел курьера, державшего в одной руке дорогой костюм в целлофановом пакете, а в другой — выведенное золотыми буквами на красной бумаге письмо.

— Ваш костюм, — сказал он.

— Я… — Стефано хотел было возразить, но покосился на Джессику и замолк. — Благодарю, — буркнул он. Забрал у курьера письмо и пробежался глазами по строчкам. Там значилось всего лишь: «Не ударь в грязь лицом. Четверг. Восемь часов». Стефано принял из рук посыльного костюм и спросил ещё более мрачно: — Я что-нибудь должен?

— Всё оплачено, сеньор! — курьер высоко поднял нос. Чаевые он, впрочем, взял.

— Чудесный костюмчик, — стоя на Ла Пьяцца дель Театро, корсиканец насмешливо смотрел, как Стефано выбирается из такси, — под ним ты подготовился так же хорошо? — рука Таскони скользнула по бедру Стефано и замерла, наткнувшись на пистолет.

Стефано обжёг его ненавидящим взглядом и, перехватив руку, отобрал пушку назад:

— Не боишься, что весь город узнает, как я натягивал тебя?

Взгляд Таскони мгновенно стал серьёзным.

— Если скажешь кому-то, bimba, я с тебя шкуру спущу. Не стоит со мной шутить. Мог бы постараться и вежливо ответить на комплимент.

— Ты тоже ничего. Правда, похож на чёрта, который вылез из коптильни, — Стефано оглядел Доминико со всех сторон и заставил себя отвести взгляд.

Вообще-то корсиканец выглядел очень даже «чего». Чёрный с синей искрой костюм идеально подчёркивал волосы и глаза, делая Доминико похожим на дьявола, выбравшегося из земных недр на свет, чтобы изуродовать его.

— Идём, — корсиканец кивнул на вход.

При возведении «Ферназе Театре» приглашенный для этого архитектор Салваторе Аладжо несколько переменил устоявшиеся формы, которым следовали в театральном зодчестве его предшественники. Зрительный зал театра был вытянут в длину, амфитеатр имел полукруглую форму, и его размеры в два раза превышали размеры амфитеатра в «Олимпико» на Старой Земле. Зал этого храма Мельпомены протянулся в длину в восемьдесят ярдов, в ширину — тридцать, а в высоту — двадцать два. Он делился на две части — сцену со всеми служебными помещениями и авансценой — и зрительский зал на четыре тысячи мест. Портал сцены изобиловал колоннами, барельефами и скульптурой и своей помпезностью напоминал портал «Олимпико».

Амфитеатр «Ферназе Театре» состоял из четырнадцати рядов и был построен на высоком цоколе в форме прямоугольника, завершённого полукружием. Орхестру окружала балюстрада, расположившаяся на высоте первого ряда, к которому вели двенадцать ступеней. Позади амфитеатра располагались два яруса арок: с ложами и галереей.

На сцене в окружении пышных декораций разыгрывалась непростая история любви четверых итальянцев, каждый из которых особенно высоко ценил свою честь.

Ни для кого не было секретом, что мафиози испытывали к этой истории особую любовь — потому что в ней находили столь лестную им старинную истину: «мафиозо живёт в каждом итальянце».

— Тебе нравится, amore mio?

— Сплошное враньё.

Доминико, кажется, поперхнулся словами и выжидающе посмотрел на него.

— Ветра, какие «рыцари лупары», о чём это всё? — взорвался Стефано и, только заметив, что сидящие рядом оглядываются на него, снизил тон, чтобы продолжить уже шёпотом: — Думаешь, я полный идиот? Не знаю про вас ничего? Мафия шлифовала свои методы в период бурного подъема производства цитрусовых. Сицилийские лимоны были нужны всем ещё много веков назад, когда англичане, предки альбионцев, использовали их для лечения цинги в дальних плаваньях. Ну и, конечно, добавляли в чай. Ничего не изменилось. Они по-прежнему обожают свой туман — и летать. А лимоны и бергамот есть только у нас.

— Торговать лимонами — не запрещено, — попытался вклиниться Доминико, чувствуя, что Стефано несёт, но тот и не думал прерываться и слушать капо.

— Лимоны выращивать очень нелегко — с этим трудно спорить. Нужно убрать камни с территории, возвести террасы, построить амбары, провести пути сообщения, организовать систему водоснабжения… нужно сделать и стены, чтоб ветры не повредили саженцы и воры не собрали урожай