Сестры - Георг Эберс

Публий окинул глазами бесформенное, окутанное в прозрачные ткани тело молодого царственного кутилы, вспомнил о стройном красавце — любимце афинян, которого он видел на Илиссе[44], и насмешливая улыбка тронула его губы.

Оскорбительная улыбка эта не укрылась от Эвергета. Ничего так не любил молодой царь, как слышать, что его сравнивают с питомцем Перикла, но он затаил про себя свою обиду. Публий Корнелий Сципион был ближайшим родственником самых влиятельных людей на Тибре, и хотя Эвергет сам был царем, но воля Рима довлела над ним, как роковая воля божества.

Клеопатра заметила перемену в брате и, чтобы не дать ему заговорить и отвлечь его мысли на другое, весело сказала:

— Значит, процессия не годится? Ну так придумаем другой праздник в честь дня твоего рождения! Лисий, ты должен быть опытен в таких вещах. Публий мне рассказывал, что в Коринфе ты всегда руководишь всеми представлениями. Что посоветуешь устроить, чтобы Эвергета развлечь и самим повеселиться.

Коринфянин несколько минут молча смотрел на свой кубок, медленно двигая его по мраморному столику между устричными паштетами и молодой спаржей, потом, видя устремленные на него вопросительные взоры всех пирующих, сказал:

— В больших торжественных процессиях при Птолемее Филадельфе, описания которых, составленные очевидцами, дал мне прочесть вчера Калликсен Агатархид[45], были представляемы народу различные события из жизни богов. Останемся и мы в этом великолепном дворце и изобразим сами красивые группы по образцу тех, которые древние художники написали или изваяли, нужно только выбрать что-нибудь менее знакомое.

— Чудесно! — с оживлением вскричала царица. — На кого больше походит мой могучий брат, как не на Геракла[46], сына Алкмены, как его изваял Лисипп[47]. Поставим жизнь Геракла по лучшим образцам, и роль героя везде будет предоставлена Эвергету.

— Я принимаю, — согласился юный царь, ощупывая свои мускулы на груди и на руках. — И мое согласие вы должны считать за честь, потому что победителю гидры часто не хватало должной рассудительности, и Лисипп, не без намерения, изваял его с маленькой головой на мощном туловище. Но ведь говорить я ничего не буду?

— Если я буду изображать Омфалу[48], сядешь ты у моих ног? — спросила брата Клеопатра.

— Кто же не сядет с восторгом у таких ножек? — отвечал Эвергет. — Не выберем ли мы еще что-нибудь другое, не совсем обыкновенное, как советует и Лисий?

— Конечно, есть известные вещи как для зрения, так и для слуха, — заметила сестра, — но только признанная красота всегда самая красивая.

— Позвольте мне, — заговорил Лисий, — указать вам на одну мраморную группу чудесной красоты и работы; едва ли кто здесь ее знает. Эта группа находится у источника моего родительского дома и много столетий тому назад сделана одним великим художником из Пелопоннеса. Публий был в восторге от этого произведения, и, судя по единодушным отзывам, она превосходна. Она изображает бракосочетание Геракла с Гебой. Богоравный герой сочетается браком с вечной юностью; по содержанию группа очень занимательна. Желаешь ты, мой царь, чтобы Афина Паллада и Алкмена[49]вели тебя на бракосочетание с Гебой?

— Почему же нет? — сказал Эвергет. — Только Геба должна быть красива. Но одно меня заботит, как мы добудем группу из твоего родительского дома до завтра или послезавтра? На память, без оригинала, такую группу трудно изобразить, и если рассказывают, что статуя Сераписа прилетела из Синопа в Александрию, и если в Мемфисе найдутся волшебники…

— Мы в них не нуждаемся, — перебил Публий царя, — когда я гостил в доме родителей моего друга, который, к слову сказать, великолепнее старого царского дворца в Сардах[50], я велел вырезать камеи с изображением этого произведения для свадебного подарка моей сестре. Они очень удачны и теперь лежат в моем шатре.

— У тебя есть сестра? — спросила царица, наклоняясь к римлянину. — Ты должен мне про нее рассказать.

— Такая же девушка, как и все, — отвечал Публий. Ему было неприятно говорить о сестре в присутствии Эвергета.

— Ты несправедлив, как все братья, — засмеялась Клеопатра, — и я должна знать о ней больше, потому что, — последние слова царица произнесла едва слышно и пристально смотря в глаза Публию, — для меня интересно все, что касается тебя.

Оба брата засыпали коринфянина вопросами о группе, изображающей свадьбу Геракла, и все участвующие стали внимательно слушать, когда Лисий начал говорить.

— Эта группа представляет не бракосочетание собственно, а тот момент, когда жениха приводят к невесте. Героя, с дубиной на плече и львиной шкурой, ведут Алкмена и Афина Паллада, со шлемом в руке и с опущенным в знак мира копьем, навстречу поезду невесты; это шествие с громким пением в честь Гименея открывает сам Аполлон. Рядом с ним выступает сестра его Артемида, потом мать невесты и посланец богов Гермес.

Теперь я опишу вам лица группы, чудо греческого искусства, равного которому я нигде ничего не видал.

Геба идет навстречу жениху, нежно влекомая Афродитой, богиней любви. Пейто[51], положив руку на плечо невесты, незаметно толкает ее вперед, слегка отвернув лицо свое в сторону и тихо улыбаясь. Все, что нужно было сказать невесте, Геба[52]уже выслушала от нее, а кто раз выслушал речи Пейто, тот сделает то, чего она хочет.