Хроника отложенного взрыва - Феликс Меркулов

— С Новым годом вас, — сказал бритоголовый.

«Кто такой? — спокойно подумал Вощевоз, пытаясь вспомнить этого человека. — Не знаю. Нет, это незнакомый. Может, киллер?» Александр внутренне усмехнулся.

— Меня зовут Яцек Михальский, — представился незнакомец. — Директор охранной фирмы «Кондор».

— Очень приятно, — сухо ответил Вощевоз.

— Я хотел с вами поговорить о деле Белугина.

— Даже не знаю, чем могу вам помочь, — начал Александр, открывая мини-бар в своей гостиной. — Виски, коньяк, водка?

— Лучше сок, — ответил Яцек, утопая в мягком кресле. — Я бы хотел узнать: кто покупал у вас взрывчатку?

— Я бы сам хотел это знать, — сказал Вощевоз.

— Следствию не удалось ничего установить. Вы так ничего и не сказали, хотя могли снизить себе срок. Почему?

— Вы не догадываетесь? — Александр достал сигареты. — Курите?

— Нет.

— Похвально.

— Вам предлагали, скорее всего, дать показания против Заславского, — словно между делом произнес Яцек. — Вы отказались.

«Он читал материалы дела?» — спросил себя Вощевоз. Он выдержал паузу, внимательно глядя в глаза Михальскому.

— Отказался, конечно. — Вощевоз затянулся. — Я ничего не знал про дело Белугина. А клеветать не мог.

— Почему же не сдали тех, кто заставил вас продавать взрывчатку? В деле есть показания Петра Самойлова.

«Значит, особист оказался честным человеком. — Вощевоз редко когда удивлялся, но это мог оказаться тот самый случай. — Хотя еще неизвестно, что он там наговорил».

— И что же он там наговорил? — Александр стряхнул пепел в хрустальную пепельницу.

— Судя по всему, правду: вы обращались за помощью, но ФСК не смогла дать гарантий вашей безопасности.

«Надо же», — теперь Вощевоз действительно удивился.

— Он не сказал, кто именно вышел на меня?

— Нет. — Михальский погладил пушистые, как персидские коты, коврики, лежавшие на подлокотниках кресел.

— Печально, — с иронией произнес Александр. — Я тоже этого так и не узнал. Скрытные были парни.

«Странный тип, — подумал он, оглядывал гостя. — Что ему надо? Может, те ребята подослали проверить: болтаю или нет? На хрена им это? Они бы сразу в расход пустили. Из ФСБ? Тоже не вяжется, там тем более копать в этом деле не будут…»

— Александр Игоревич, мне очень нужна ваша помощь. — Михальский по взгляду догадался, что хозяина терзают сомнения. — Понимаю, мой визит кажется, мягко говоря, странным. Я служил вместе с Заславским, в сорок пятом полку. Уволился после того, как его арестовали. Сейчас хочу доказать, что он не виновен.

— Желаю вам всяческих успехов, — со скепсисом произнес Вощевоз, пытаясь навскидку определить в облике Михальского десять отличий десантника от бандита.

Михальский понимал, что прийти и спрашивать в лоб — это не самая удачная модель поведения сыщика. Он перебрал несколько вариантов, как лучше подкатить к взрывнику. Но решил, что для Вощевоза не годится ни один из способов сравнительно честного вытягивания информации, которыми владел Яцек. Если Александра не раскололи важняки из Генпрокуратуры и спецы из госбезопасности, то и обычному чоповцу ловить нечего. Выдумывать очередной способ — толку никакого. Приходилось рассчитывать на удачу: прийти и спросить в лоб. Авось тот ошалеет от неожиданности и расколется.

Не сработало. Надежда была только на честность и искренность, вдруг они тронут Вощевоза — и тот растает. Глупо, конечно, а что еще оставалось?

— Александр Игоревич, я прекрасно понимаю, что бессмысленно агитировать вас за социализм. Просто хочу, чтобы вы знали: мы найдем настоящих убийц. С вашей помощью или без. — Яцек говорил спокойно и уверенно, без наезда, без гонора, четко констатируя факты. — Жалко мужиков, которых смешали с дерьмом. Если вдруг захотите присоединиться к обществу отставных донкихотов, вот моя визитка.

Яцек положил на стеклянный журнальный столик картонный прямоугольник со своими координатами.

«Общество отставных донкихотов — это хорошо», — усмехнувшись, подумал Вощевоз, стоя у окна и смотря, как Михальский садится в машину.

Визитка как-то сама собой оказалась в руке. «Фирма «Кондор». Ассоциация ветеранов спецназа ВДВ».

«Так вот куда делись донкихоты. Они теперь зарабатывают хорошие деньги, разъезжают на железных полноприводных росинантах и достают глупыми вопросами».

— Ну как? — спросил Гольцов первым делом, как только увидел друга.

— Пока никак, — ответил Михальский.

— Как, собственно, и предполагали.

— Еще не вечер. Зерно я ему заронил. Посмотрим: прорастет или нет.

Александр достал из мини-бара пухлую, как противотанковая граната, бутылку «Бейлис». Налил рюмочку. Ему не просто захотелось выпить, а захотелось остро, томительно, будто без глотка обжигающей жидкости он умрет. Прямо здесь и сейчас.

Вощевоз никогда особо не жаловал спиртное. Употреблял хорошие напитки малыми дозами и скорее для приличия. Потому что непьющий человек в большинстве случаев в России вызывает подозрения. А уж тем более не пил один ради удовольствия, лишь иногда «пять капель» — для аппетита.

Но изредка, в самые отчаянные минуты, когда провал по всем фронтам, вокруг полная безнадега и настроение хоть в петлю, на него накатывало.

Бывают такая боль и отчаяние, что нельзя ни пережить, ни перетерпеть. Только залить.

Кто бы мог подумать, что суровый полковник, переживший важняков из Генпрокуратуры, бандитов в тюрьме и на воле, чекистов, порою, оставшись один на один с собой, так раскисает. Только на людях он не позволяет себе расслабиться ни на секунду. А что творится на душе — никого не касается.

Густая, тягучая жидкость покатилась вниз по пищеводу, как смола. Теплая, жгучая. Словно лучи солнца, заглянувшие внутрь.

Первый хмель налетел как легкий ветерок. Он закружил голову, зашумел в висках. На миг в глазах наступили сумерки — будто летний вечерок незаметно наполз на день. Но первый хмель нестойкий. Как утренняя дымка. Если не послать подмогу, он быстро улетучится. Александр знал это и грел в руках наполненную рюмку. Как опытный полководец, он выжидал момент для следующей атаки на собственный разум.

Напиться — это вам не просто так. Напиться надо уметь.

Выпивка — настоящий бой… со спрутом, который крепкой хваткой вцепился в мозг. Имя ему — стресс. Его скользкие и мерзкие щупальца пронизали все тело. Нервы, помощники спрута, как пиявки, впились в голову.

Первые капельки алкоголя — стойкие солдатики — бросились на амбразуры сознания, но мужественно погибли, растворившись в крови и разбившись о бастионы здравого смысла. Они прорвали только первую линию обороны. Даже не прорвали, а лишь поколебали ее передний край.