В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел - Игорь Сдвижков

Можно только представить себе, насколько напряженным оказался этот момент для всех, кто находился в той критической ситуации в штабе и кто своими ушами мог слышать неумолимое приближение боя. Обвальный грохот накрывших сахарный завод разрывов и все более громкий треск пулеметных очередей не оставляли сомнений в том, что немцы сбили заслон на реке и приближаются к КП (возможно, и танками, которым, чтобы дойти сюда, надо было теперь преодолеть не занятые артиллерией и птр противотанковые узлы, а один километр по пустынной дороге)…

О том, что пережили в той ситуации находившиеся на КП люди, дает представление короткая запись в журнале боевых действий бригады: «Во время боя на сах. заводе у начальника штаба майора Макотра на почве нервности отнялись ноги, вследствие чего он не мог ходить» (на следующий день он был отправлен в госпиталь)[141]. К счастью для командования бригады, немцы в тот момент еще не успели переправить через реку свои танки и продвигались к сахарному заводу только пехотой, поэтому брошенные по решению комбрига в бой последние резервы бригады, что находились в это время вблизи КП (рота саперов и батарея 45-мм пушек), смогли на какое-то время задержать наступление врага. Правда, далось это дорогой ценой: в ходе боя у реки и сахарного завода, главным образом от массированного артиллерийско-минометного обстрела, было убито и ранено 189 человек, уничтожены два расчета 45-мм орудий, погибли командир саперной роты и комиссар роты автоматчиков (политрук Брехунцов), а ее командир — лейтенант Цыганенко — ранен[142]. Оборону на сахарном заводе держал и батальон (120 человек) от 169 зсп, но с началом вражеского артобстрела он отошел на юг[143].

Несмотря на отчаянное сопротивление, долго противостоять наступлению поддержанной сильным огнем немецкой мотопехоты саперы и автоматчики 3 ибр не смогли и стали отходить вслед за покинувшим КП штабом бригады, а противник занял район сахарного завода и расширил плацдарм на Олыме до полутора километров в глубину, тем самым создав угрозу удара с тыла по частям 3 ибр, занимавшим два противотанковых района обороны южнее.

Узнав о прорыве немцев в районе Новокасторного, командир 2 ид приказал усилить стык между 3 и 4 ибр своим резервом — ротой птр и батареей 76-мм орудий с задачей уничтожить прорвавшиеся танки и пехоту врага и ликвидировать прорыв. Но резерв не успел выйти в район Новокасторного, так как противник «проник в расположение КП 3 ибр (сах. завод), прервал связь бригады со штабом дивизии, нарушил управление войсками со стороны штаба бригады и отрезал бригаду от остальных частей дивизии… Координированных действий бригады не было»[144]. В создавшейся обстановке резерв комдива в бой не вступил.

Тем временем обстановка продолжала ухудшаться. Не имея четких указаний командования о продолжении обороны на занятых рубежах и точно не зная обстановку на фронте (очевидно, получив от отступившего штаба лишь короткие сообщения о прорыве немцев в район сахарного завода и отходе бригады на восток), оба батальона и артполк 3 ибр снялись с оборудованных накануне огневых позиций и стали отходить, так и не вступив в бой на занятых рубежах.

Около 17:00 командир 2 ид передал командованию 3 ибр устное распоряжение разместить новый КП в роще у деревни Плоское, где и организовать район сбора всех отходящих частей бригады. «Во время выхода и отрыва от противника, — как написано в журнале боевых действий 3 ибр, — было убито 67 человек младшего и рядового состава»[145] (странно, что при этом нет никаких упоминаний ни о раненых, которых всегда бывает значительно больше, чем убитых, ни о пропавших без вести. Возможно, последних задним числом включили в число убитых).

К концу дня части 3 ибр отошли к востоку на 16–18 км, оставив далеко позади и оборонительный рубеж по Олыму, и 284 сд с 169 зсп. При этом все роты 2-го противотанкового батальона и «до двух рот» от первого, как написано в жбд бригады, «были отрезаны танками противника и направились в сторону Воронежского фронта»[146]. (Из трофейных документов следует, что немецких танков на пути отхода 3 ибр к тому времени еще не было.)

Не зная планов командования 3 ибр и не имея с ним связи, командир соседнего с бригадой 169 зсп 40 А смог лишь сообщить начальству, что к исходу 2 июля 3 ибр ушла от Олыма в восточном направлении[147]. После отхода с рубежа обороны 111 сбр и 3 ибр полк оказался единственным левым соседом 284 сд. И вооружение, и численность, и боевой дух его личного состава в те дни оставляли желать лучшего. Полк сначала подчинялся штабу 40 А и 1 июля получил приказ о передислокации в тыл, но начальник ВПУ Брянского фронта полковник Колганов, пытаясь стабилизировать на рубеже Олыма разваливающийся фронт, этот приказ отменил и обязал командира полка занять рубеж обороны на восточном берегу реки, очевидно, подчинив его командиру 284 сд в оперативном отношении.

Явно испытывая тревогу и беспокойство в связи с этим новым назначением, командир полка майор Подумчик доносил полковнику Колганову (сохранен стиль документа):

«Полк остается без продовольствия кроме хлеба, перевязочные средства, которые были при санчасти полка израсходованы на оказание помощи раненым других частей. При поступлении раненых оказывать помощь нечем. Боеприпасов кроме патронов нет никаких. От тыла полка никаких сведений нет, несмотря на принятия нами мер связи с ним. Нам неизвестно местонахождение батальонов выздоравливающих, курсы младших лейтенантов. Ввиду разрыва связи тыла полка с нами полк не выполняет приказ 40 армии о плановом пополнении для армии, которую он как ее запасной полк всегда доукомплектовывал своим составом. Неизвестно почему не пропускают для установления связи через Орехово (очевидно, имеются в виду заградотряды, останавливающие всех отходящих с фронта в тыл. — И. С.). Прошу ваших указаний как действовать при таких обстоятельствах. Части полка при 479 человеках на широком фронте не имеющим в наличии необходимого вооружения как пулеметов, минометов, патрон к ружьям ПТР. Откуда получать боепитание? Батальон в истребительный полк не поступил, со штабом 40 армии связи нет. Приказ 40 армии о передислокации его вами отменен 1 июля 1942 г. Прошу переподчинить полк лично вам, обеспечивая его как боепитанием, медикаментами, транспортом, так и всем остальным. Ставлю вас в известность, что тыл полка совместно с батальоном выздоравливающих, курсами радистов, младших лейтенантов, а также совместно с безоружным составом, который необходимо формировать в маршевые роты пополнение для 40 армии и все хозяйство сведенные туда, остаются без руководства. Прошу дать указание как поступить в данном случае»[148].