Свиток фараона - Филипп Ванденберг

Шелли покачал головой.

— Нет-нет, доктор. Просто мне на мгновение показалось, что рана имеет форму сидящей кошки.

— Вам не показалось, — ответил Мансур. — Эта рана — след от ожога раскаленным клеймом в виде кошки.

— Бог мой! — воскликнула Клэр и крепко вцепилась в железные белые стойки кровати.

Шелли внимательно осмотрел рану величиной с ладонь, уже покрывшуюся черной коркой.

— Тебе очень больно? — осведомился профессор после паузы.

Омар кивнул.

— И ты не знаешь, как это появилось?

— Нет, йа саиди. Но после того как я потерял сознание в темнице и не знал, заснул или уже умер, вдруг почувствовал резкую острую боль в руке.

— Таких идолов в форме кошек иногда находят в гробницах фараонов. В большинстве случаев их делали из золота. — Профессор мелким шагом беспокойно заходил взад и вперед по комнате, а Клэр взволнованно спросила:

— Но зачем раскалять статуэтку из золота докрасна и прикладывать к живым людям?

Доктор Мансур взглянул поверх серебряной оправы очков с толстыми линзами.

— Если вас, госпожа, интересует мое мнение, то я считаю, что это, наверное, какой-то знак или предупреждение от тайной организации, которая таким образом хочет привлечь к себе внимание. Египет — страна больших контрастов, страна множества политических группировок, страна, в которой люди не знают, где они живут. Официально мы — британский кондоминат, но во многих вопросах подчиняемся турецкому султану, с другой стороны, у вице-короля и хедива есть легитимные преимущества. Однако хедив не может заключить договор с другим государством. Вы наверняка знаете, что египетского гражданства не существует, да и собственного флага у нас нет.

Шелли остановился.

— Доктор, я понимаю, что в стране сложилась не идеальная ситуация, но я спрашиваю вас, как мне поступить со своим слугой Омаром — мальчиком четырнадцати лет?

— Омар — ваш слуга! — холодно ответил Мансур.

— Вы считаете, покушение было запланировано против меня?

Мансур пожал плечами.

— Эта теория не поддается никакой критике! — возразил профессор. — Прежде всего, в этом нет логики. Насколько я понимаю, в Луксоре проживает пара сотен англичан, многие здесь уже несколько лет. Я не вижу смысла в том, что наказывают слугу новоприбывшего, да к тому же египтянина.

Больше Омар ничего не слышал: лишения и усталость брали свое, его глаза просто слипались. Поэтому он не увидел, как доктор Мансур и чета Шелли вышли из комнаты на цыпочках.

Профессор Кристофер Шелли сообщил о происшествии в «Общество исследования Египта» и спросил, стоит ли ему продолжать расследование, учитывая взрывоопасную обстановку в стране. Особенно этого боялась Клэр. Но в Лондоне к этой ситуации отнеслись не так серьезно, и в ответном письме коротко сообщалось: «Продолжайте. Советуем вооружиться».

На следующий день Шелли отыскал Картера, который жил в доме, вернее, в хижине, находившейся между Дра абу эль-Нага и эль-Тариф. Картер был сдержан, хотя повсюду только и говорили о похищении Омара. Он молчал, несмотря на то что знал ситуацию, сложившуюся на противоположном берегу Нила, как никто другой. Это делало его одним из подозреваемых, по крайней мере, так казалось профессору Шелли.

Шелли приехал неожиданно, когда солнце над Долиной царей уже клонилось к западу. Именно сейчас он надеялся застать археолога дома. Должно быть, Картер заметил его еще издали, так как выбежал навстречу гостю, энергично жестикулируя. На нем был пыльный костюм и рубашка без воротничка. Картер закричал, обращаясь к профессору еще до того, как тот успел что-либо сказать:

— Разве я вам не говорил, что нам лучше не встречаться!

Профессор в ответ протянул ему руку.

— Знаете, я не вижу причин, почему этого делать не стоит. Если за мной действительно наблюдают, а по событиям последних дней это можно сказать наверняка, тогда этим людям давно известно о наших отношениях. К тому же англичанин, который прибыл в Луксор и не встретился с Говардом Картером, вызовет куда больше подозрений, чем тот, который поддерживает с ним отношения. Если хотите, Картер теперь входит в обязательную программу.

Археолог был польщен.

— Ну, тогда подходите ближе! — При этом он сделал приглашающий жест в направлении дома.

Дом размером четыре на пять метров был построен из кирпичей, сделанных из нильского ила, как и все дома в этой местности. Пройдя через деревянную, выкрашенную зеленой краской дверь, гости попадали сразу не только в гостиную, спальню и столовую, но и в кухню, ванную и библиотеку, потому что дом состоял всего из одного помещения. Ставни единственного окна, выходящего на восток, были лишь слегка приоткрыты, так что внутрь свет почти не попадал. Шелли было трудно сориентироваться среди множества ящиков и коробок, которые заменяли всю мебель. Стол, громадное квадратное четвероногое чудище, сбитое из грубо отесанного дерева, был завален горшками и пачками бумаг, глиняными черепками и всевозможными находками. Тут же стояла черная пишущая машинка.

— Если бы я знал, что вы придете, то, разумеется, прибрался бы, — извинился Картер. — Это маленький мир, в котором я живу. — И вытер пыль с табурета, который вытащил из-под стола. — Присаживайтесь!

Сам он устроился на продавленной кушетке, стоявшей под окном.

— Вот здесь я и живу, — продолжил Картер. — Правда, тут нет особой роскоши. Нет воды и электричества, а для того, чтобы сообщение из Луксора дошло до меня, потребуется добрый час, но… — Он запнулся на секунду и распахнул ставни: — Кто может похвастаться таким видом?!

Шелли поднялся. Его взору открылся зеленый пояс Нила, за ним поблескивала вода, а вдалеке, в желтой дымке, окутывавшей противоположный берег, можно было различить очертания Луксора: большой храм, «Винтер Пэлэс» и стройные минареты городской мечети.

— Я слышал о ваших трудностях, — произнес Картер после затянувшегося молчания.

— Трудностях? — Шелли горько усмехнулся. — Мальчика оглушили чуть не до смерти, усыпили хлороформом и бросили в болото. Он чудом остался жив.

— Он поправится?

— Доктор Мансур уверен в этом. Он считает, что мальчик довольно крепкий и будет уверенно сопротивляться болезням.

Речь профессора прервал скрежет, который раздался в дальнем углу комнаты.

— Это Дженни, — заметил Картер, — мой попугай. Дженни не привыкла, что я разговариваю еще с кем-то, кроме нее.

Только теперь Шелли заметил большую желтую птицу, которая сидела в сплетенной из бамбука клетке, понурив голову.

Профессор снова заговорил:

— В этом случае много таинственного, Картер, и я подумал, что, может быть, вы в состоянии мне помочь.

— Почему именно я? — Археолог забеспокоился.