Барон Чернотопья - Владимир Кощеев

Можно не сомневаться, если цена на гильдейские лоты и будет ниже моего стандарта, то незначительно. Уверен, они даже готовы переплатить, лишь бы заткнуть за пояс «коллег».

— Помимо этого, исключительно для дам, — с улыбкой продолжила говорить баронесса, — выставляются три лота косметики и алхимических снадобий по моим личным рецептам. Также рассчитанные на год, три месяца и один. Естественно, победительница может поделиться с подругами, — губы Дии растянулись сильнее, — однако учтите, что лот может быть только у одной хозяйки.

Вот теперь в зале стало действительно шумно. Само собой, никто из горожан не явился в одиночестве, некоторые и детей притащили подросткового возраста. Так что теперь мужчины оказались под обстрелом жен и дочерей, которые устроят своим отцам и мужьям настоящий ад, если те не позаботятся о победе именно своих женщин. Ведь не может быть так, чтобы у соседки было, а у твоей супруги не было.

— И последняя партия для наших господ гостей, — провозгласила Дия, когда гомон немного утих. — Именные сертификаты, на сумму которых вы можете обратиться с изготовлением любого артефакта из-под руки барона Шварцмаркта. Сертификатов будет всего десять.

Она обвела взглядом пылающий азартом зал, и я похвалил себя за предусмотрительность — вампирские глаза блеснули всего лишь на мгновение. Обычным зрением их было не заметить, однако эфир чуть взволновался.

— За будущее Фолкбурга! — произнесла Дия, высоко вскидывая кубок.

И зал ответил ей хором.

* * *

— Ну, ты доволен? — спросил первый бургомистр у третьего, когда гости разошлись, и правители Фолкбурга остались подсчитывать прибыль.

Глава междугородней торговли погладил лежащий перед ним сертификат. Да, на него не шло торга и денежного обеспечения он не имел, только устную договоренность. Но этот факт грел душу ничуть не меньше, чем право получить именной артефакт на сумму в пятьдесят талеров.

— Еще как, — ответил он, глядя на второго, который и занимался сведением таблицы дохода.

Как хозяева, на чьей территории проходил аукцион, они получали традиционные пятнадцать процентов от выигравших ставок. И сумма набежала приличная — почти семнадцать тысяч талеров. Разумеется, большую часть внесли гильдии, под конец вечера уже едва ли не готовые снять со всех рабочих последние штаны, лишь бы не уступить дорогим согражданам.

— Делить не будем, господа, — предложил первый бургомистр, оглядывая компаньонов. — К нам едет граф Мизинг, и я уже получил весточку, что завтра он будет разбивать лагерь под нашими стенами. Предлагаю откупиться от его сиятельства. Защита от него нам важнее, чем его защита. Полагаю, вы с этим согласны?

Коллеги не стали спорить. Свобода стоила дорого, но она того стоила. Привык Фолкбург к самостоятельности и отступаться от нее не собирался. Вины коменданта они в визите графа не видели — Фолкс просто был неспособен на такую интригу.

А барон Чернотопья уже доказал, что действительно может защитить город, и при этом брал за свою помощь всего лишь деньги. Да, много, зато не претендовал на землю, которую оборонял. Так что в глазах бургомистров именно Киррэл Шварцмаркт, аристократ ненавистного Крэланда, казался роднее и ближе, чем собственный меридийский сосед.

— А что дальше будет, когда «Чертополох» решит вернуться в свою страну? — спросил глава междугородней торговли, ощупывая бумагу сертификата с личной подписью его милости. — Не поймите меня превратно, господа, но Шварцмаркт и Гриммен могут уехать в любой момент, а нам здесь оставаться и жить.

— Нужно сделать так, чтобы они никуда не уехали, — усмехнулся первый. — Кабан нашел с нашим бароном общий язык и привлекал к своим делам. И, поверь, мальчишка весьма способнее, чем кажется на первый взгляд. Я не удивлюсь, если он найдет способ защитить свою лавку здесь, хотя сам будет уже на том свете. Нет, друг мой, такие, как «Чертополох», легко не уходят и свое не бросают без пригляда. Так что главное для нас — дружба с этой парочкой детишек.

Он почесал кончик носа и легко поднялся на ноги из кресла, в котором сидел. Плеснув вина в серебряный кубок, глава города уставился в окно, за которым светили звезды. На лице бургомистра играла улыбка, он уже строил планы, как можно будет повысить не только свое благосостояние, но и города.

Определенно, сама судьба прислала им эту парочку. И не зря — Фолкбург действительно славный город, раз двое сильных чародеев решили остановиться именно в нем. И теперь они прониклись городом, стали его гражданами не на бумаге, а в душе. И не отступятся, если кто-то решит прижать Фолкбург.

Так что о завтрашних переговорах с графом Мизингом бургомистр не переживал. Гораздо важнее было придумать, как свести его сиятельство и барона Шварцмаркта за одним столом. Байрон должен понять, что Фолкбург ему не сдастся ни на каких условиях.

О том, что в это же самое время второй бургомистр думал об обратном, первому было неведомо.

Фолкбург. Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт.

В том, что граф не явился раньше, ничего удивительного не было. Во-первых, его сиятельство ехал не сам по себе, а во главе своей армии. Во-вторых, будучи старше по титулу, чем баронесса Гриммен, он не мог заявиться на праздник без приглашения — дурной тон вламываться на чужой прием незваным. Нет, он, разумеется, мог так сделать, но выглядело бы это как поддержка Дии в ее начинаниях.

Так что, увидев выходящую к стенам дружину в полном боевом обмундировании, я совершенно не был удивлен. Еще вчера бесы Сэдрика доложили, что граф остановился неподалеку, еще затемно, и дал своим людям отдохнуть. Сегодня же никаких последствий для баронессы его визит уже не имел, и дружина могла спокойно разбить лагерь под стенами.

Фолкбург оставался королевским городом, и вводить в него войска аристократа — все равно что объявлять свои претензии на него. Поэтому в частном порядке воины графа могли посетить город, но — не в составе армии.

Николас стоял на стене рядом со мной. В качестве коменданта он обязан был встретить его сиятельство как союзного военачальника.

— Не нравится мне все это, — заявил Фолкс, разглядывая развевающиеся на ветру прапоры Мизинга.

Я лишь хмыкнул в ответ. Понятно, что Байрон Мизинг, аристократ старой закалки, прибыл не ради города, а ради войны с риксландской армией.

Мизинг вообще имел репутацию жадного до сражений вояки и упустить шанс на старости лет повоевать, как в молодости, просто не мог.

Фолкбург не пал и не осажден — это любопытно, но не столь важно.

Граф входил в военную партию Меридии и в сражениях против других стран видел не обязанность аристократа, а его законное право. Так что неудивительно, что сына с внуком граф отправил в Крэланд, где первый сгорел под огнем Равена, а второй был посажен на кол с выпущенными кишками — в назидание остальным пленникам. Сам граф, по слухам, обоими очень гордился. Гордились ими и остальные шестеро сыновей Байрона, которым теперь перепадало больше наследства.