Полицейский звездопад - Алексей Макеев

— Ты их так подобрал, потому что адреса рядом? — догадался Гуров.

— Угадал, — хмыкнул Крячко. — Слушай, давай я потом тебе все расскажу. Сначала поедим чего-нибудь, а то я голодный как волк.

— Может, Оксану дождемся? — не поддержал его Гуров. — Неудобно как-то получится.

— Ну давай что-нибудь перекусим, а потом уже будем хозяйку дожидаться, — предложил Крячко. — Иначе не дождусь, умру с голоду.

Тут Гуров вспомнил, что они с лейтенантом Строевым, встречаясь в кафе, успели перекусить, а Стас все это время оставался без куска во рту, и согласился с его предложением.

Осмотрев холодильник, сыщики обнаружили приготовленные Оксаной котлеты, после чего дружно почистили картошку и поставили ее вариться. Они уже раскладывали еду по тарелкам, когда отворилась дверь, и вошла Оксана.

— Мне нет прощения! — воскликнула девушка. — Я тут бегаю по делам, а гости голодные сидят! Сами еду готовят!

— Это нам нет прощения, — ответил на это Гуров. — За то, что тебя не дождались.

— Ничего, зато все получилось как нельзя лучше, — подвел итог Крячко. — Раздевайся и садись, а то картошка стынет.

Спустя несколько минут все дружно налегли на еду. Сначала ели молча, потом, когда перешли к чаю, Стас начал рассказывать, что ему удалось узнать за день. Он как раз заканчивал излагать содержание своих бесед с соседями Виктора Алексеенко (о бывшем главном инженере, как человеке известном, нашлось кому рассказать), когда телефон Гурова снова издал сигнал, сообщая, что пришла эсэмэска. Сыщик открыл сообщение и прочитал следующее: «Срочно приезжайте, надо поговорить. Есть что рассказать. Тарас».

— Ваш знакомый господин Козенко просит срочно приехать, — сообщил он Оксане. — Не знаю, что это ему вздумалось… Все вроде идет по плану, ничего чрезвычайного не должно сегодня случиться… Может, Тарасу Григорьевичу просто поговорить охота?

— Нет, Тарас Григорьевич никогда не станет зря беспокоить, — твердо заявила Оксана. — Раз он пишет, что надо срочно, значит, так и есть. Если хотите, давайте я вместо вас съезжу.

— Нет, зачем же ты поедешь? — сказал Лев, поднимаясь. — Вы с полковником Крячко оставайтесь на хозяйстве, а я поеду узнаю, что там такого стряслось.

Гуров решил лишний раз не «светиться» с московскими номерами и не стал брать «фордик» Крячко, а вместо этого вызвал такси. Доехал он довольно быстро и спустя полчаса уже вступил на темную лестницу дома, где жил бывший узник ГУЛАГа.

Оказавшись на знакомой площадке второго этажа, он по привычке начал искать кнопку звонка, но, вспомнив, что его не существует, коротко постучал и стал ждать.

За дверью послышались шаги, и густой голос хозяина произнес:

— Ага, вот и вы, Лев Иванович. Милости просим…

Дверь распахнулась, и Гуров вошел в квартиру.

— Как это вы меня узнали по стуку? — спросил он. — Ведь я один к вам еще не приходил.

— Даже не знаю, как это у меня получается, — развел руками Козенко. — Как-то само выходит. Да сейчас это было нетрудно: ведь я вас ждал. Кстати, и чай успел заварить. Проходите, сейчас чайник принесу.

Гуров прошел в комнату и сел за стол, на котором уже стояли две чашки и блюдце с лимоном.

Спустя минуту появился хозяин с чайником в руках. Когда золотистый напиток был разлит по чашкам, Лев спросил:

— Так что у вас стряслось? Почему такая срочность?

— То самое и стряслось, — ответил Козенко. — Операция началась!

— Это в каком смысле? Что вы объявление дали, я знаю, а больше вроде ничего не должно было случиться.

— Может, и не должно, а случилось, — сказал бывший узник. — Я тоже не ждал, что сегодня что-нибудь произойдет. С утра, как обычно, отправился по делам: сначала в горадминистрацию, жалобу на энергетиков подать…

— А что, у вас свет отключают?

— Отключают, только не у меня — у старушки одной. У нее проводка старая, вся в негодность пришла. Ее заменить надо, а эти болтуны только обещают, а делать ничего не делают. Ну вот она меня и попросила за нее походатайствовать. Значит, сперва в администрацию, потом к нотариусу, оттуда в суд… В общем, домой только в третьем часу пришел. Дверь открываю, а тут соседка, Люська из восьмой квартиры, высунулась и говорит: «К тебе, Григорьич, тетка какая-то приходила. Ух и настырная! Уж она стучала, стучала! Пришлось мне выйти, сказать, что тебя нету. Тогда она на меня набросилась».

«Это в каком смысле набросилась? — спрашиваю ее. — Претензии у нее какие, что ли?»

«Нет, — говорит Люська, — не претензии. А вопросов у нее много было. Что ты за человек, да чем занимаешься, да кто к тебе ходит, да с кем живешь…»

Тут я смекнул, что это, должно быть, та самая риелторша пожаловала, из бандитов, — продолжал свой рассказ Тарас Григорьевич, — и спрашиваю соседку: «А кто, мол, эта тетка? Не риелтор случайно?» А она мне отвечает: «Нет, не риелтор. А вроде как из собеса. Или еще откуда-то, где пенсионерами занимаются. Объяснила мне, что они выявляют всех одиноких пенсионеров и ставят их на учет, чтобы о них заботиться. Так что о тебе, Григорьич, теперь заботиться будут».

Я, прямо скажем, удивился. Вы мне о риелторше говорили, а никого другого я не ждал. Что, думаю, за тетка заботливая такая? Вдруг слышу: в дверь стучат, и стук незнакомый. Открываю — стоит женщина. «Я, — говорит она, — социальный работник. Могу удостоверение показать, если не доверяете. Мы выявляем всех одиноких людей…» Ну и дальше излагает то, что я уже от Люськи слышал. Я ее в комнату не приглашал, так, в прихожей разговаривали…

— А как выглядела эта заботливая женщина? — спросил Гуров. — Случайно не загорелая такая, словно с курорта вернулась? И пальто у нее не золотистое?

— Нет, загара я у нее особого не заметил, — покачал головой Козенко. — Рост 160–165, лет 35–37, глаза карие, волосы черные, вроде натуральные, на правом ухе родинка. А так без особых примет.

— Ничего себе — «без особых примет»! — воскликнул Лев. — Вы такое описание дали — прямо как в школе милиции учат!

— Ну я там не учился, не знаю, — ответил хозяин. — А пока на зоне поживешь, да к «куму» тебя потаскают — много чему научишься. А чего вы про загар спрашивали?

— Вот эта самая Настя, которую мы считаем главным риелтором у бандитов, дама очень даже загорелая, — объяснил Гуров. — Словно только что с курорта вернулась. И одевается модно: пальто золотистого цвета, сапожки такие же…

— Нет, эта другая была, — покачал головой Козенко. — Кто же это мог ко мне пожаловать?

— Кажется, я знаю, кто была эта посетительница. Есть у них одна женщина, Наташей ее зовут. Она и в самом деле социальный работник. Обслуживает одиноких людей, продукты им носит, врачей вызывает. Только работает она в другом районе.

— А что же она у меня забыла? — удивился Козенко.