Бушующая стихия - Сара Крейвен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее передернуло, и Джей решительно сжал губы.
– Ваши возражения неубедительны, Мэгги. Я остаюсь, пока вы не успокоитесь.
– В этом нет необходимости.
– Это необходимо мне, – тихо и твердо сказал он. – Вы уверены, что ничего не хотите?
– Совершенно уверена. И мне лучше побыть одной.
– Опять вы за свое. – Он отпустил ее руки и откинулся назад. Синие глаза не без иронии изучали строгий покрой ее викторианской ночной рубашки, кружевной воротник которой был застегнут до подбородка. – Не сдаете ни дюйма вашей территории даже во сне?
– Мы в восточной Англии, – отрезала она. – И я одеваюсь не для того, чтобы произвести впечатление, а чтобы мне было тепло и удобно.
– В таком случае вы, несомненно, достигли цели.
– Уверена, вы не собирались делать мне комплимент.
– Угадали. Но в ваших глазах снова зажегся огонек: вы рветесь в бой. Я не люблю, когда вы кукситесь, Джинджер.
– Не называйте меня так.
– Но ведь Себастиан вас так зовет.
– Себастиан во многом виноват, – горько сказала она. – А теперь уходите, пожалуйста, оставьте меня в покое.
– Странное у вас понятие о покое. Вопли, доносившиеся из вашей комнаты, наводят, скорее, на мысль об адских муках.
– Все уже прошло. – Мэгги вытянула вперед руку. – Видите, не дрожит.
– Но вы белы, как полотно, и в глазах у вас испуг. – Джей поколебался. – Мэгги, я считаю, что остаток ночи вам следует провести со мной.
Это было сущее вероломство, и Мэгги даже ахнула от неожиданности.
– Еще бы вам так не считать, – усмехнулась она, когда к ней вернулся дар речи.
– Все сказанное мною раньше остается в силе, – тихо убеждал ее он. – Вы пережили сильное потрясение, и я думаю, что вас не следует оставлять одну.
– Здесь наши мнения расходятся, мистер Делани. Я считаю, что применять такой дешевый прием, пользуясь моим подавленным состоянием, просто низко.
– Ничем я не собираюсь пользоваться, миледи, вами в том числе. Вам сейчас нужно, чтобы с вами кто-то был, успокоил бы вас. И часто вам приходилось просыпаться в одиночестве от собственного крика?
– Вас это не касается. Ваше дело – еженедельно спасать человечество по телевизору. А с моей травмой я сама разберусь.
Джей нахмурился.
– Значит, вы не обратились бы ко мне за помощью, даже будь я единственным человеком на земле?
– Наконец-то начинаете понимать. – Мэгги учащенно дышала. – Прошу вас, уйдите.
Джей тряхнул головой. Синие глаза неотрывно и мрачно смотрели на нее.
– Предпочитаю остаться при своем начальном намерении, – сказал он и приподнял край одеяла.
Мэгги дико вскрикнула и ухватилась за простыню.
– Да прекратите вы наконец, – не выдержал Джей. – На вас и так наверчено столько материи, что хватило бы на палатку. К тому же не думайте, будто у меня плохая память, – многозначительно прибавил он.
Мэгги вспыхнула.
– Свинья!
– Банальное определение. Вас извиняет лишь то, что вы все еще под влиянием пережитого потрясения. Сами пойдете в соседнюю спальню или вас отнести?
– Ни то, ни другое. – Рука Мэгги скользнула под подушку и извлекла нож, спрятанный туда прошлой ночью. – Я знала, что вам нельзя доверять, что вы не сможете удержаться от соблазна исполнить роль великого любовника. Я намерена защищаться.
– Вижу. – Джей бесстрастно оценил взглядом длину лезвия. – Одно из главных правил драматического действия гласит, что, если на стене висит ружье, оно рано или поздно выстрелит. То же относится, по-видимому, и к ножам. И что же вы задумали? Упасть на острие с криком «Лучше смерть, чем бесчестье»?
– Я собираюсь, – сквозь зубы процедила Мэгги, – использовать его против вас.
– Так я и думал. – Джей провел рукой от горла к бедру. – Выбирайте мишень.
Мэгги смотрела на него, вцепившись в рукоятку.
– Вам что, безразлично?
– Зависит от того, куда вы целитесь.
Мэгги дрогнула.
– Вы смеетесь надо мной, подонок!
Внезапно чаша ее терпения переполнилась – бремя разочарований, ужасов и потрясений, сыпавшихся на нес последние двадцать четыре часа, оказалось слишком тяжелым. Она превратилась в сплошной комок боли и гнева. И виновником всего был Делани.
– Подонок! – истерически взвизгнула она и метнулась к нему с ножом.
Его рука мелькнула и больно сжала ее кисть.
– Довольно, – сурово приказал он. – Уберите нож, Мэгги, пока не поранились. Говорю вам, бросьте нож.
Мэгги только хватала ртом воздух, краска стремительно слетала с ее лица. Она в ужасе переводила взгляд с Джея на лезвие ножа и обратно, не веря своим глазам, потом изо всех сил отшвырнула нож и услышала, как он, ударившись о противоположную стену, со стуком упал на пол.
На мгновение наступила полная тишина. Было слышно лишь ее прерывистое дыхание. И тут Мэгги зарылась лицом в ладони и бурно, исступленно разрыдалась.
Джей взял ее на руки; она прижалась мокрой щекой к его плечу. Он укачивал ее, словно ребенка, его рука мерно поглаживала спутанные рыжие волосы.
Гнев и боль постепенно покидали ее, растворяясь в слезах, и наконец не осталось ничего, лишь всепроникающая безысходность и отчаяние.
Она подняла голову и взглянула на него затуманенными, опухшими глазами. Голос не сразу подчинился ей, и она с трудом проговорила:
– Я больше не хочу быть одна.
И знала, что это правда.
– Вам не придется…
Он встал и понес ее в соседнюю спальню. Там он бережно уложил ее в постель и накрыл одеялом. Потом повернулся к двери, но она поймала его руку.
– Не оставляйте меня… прошу вас.
– Я не выключил свет в вашей комнате. Сейчас вернусь.
– Пусть горит. Не уходите.
Он откинул волосы с ее намокшего лба.
– Милая, все хорошо. Все будет хорошо.
Он погасил ночник у кровати, и Мэгги почувствовала, как матрас слегка прогнулся – это Джей лег рядом с ней.
Она повернулась и жадно, нетерпеливо прижалась к нему всем своим худеньким телом, впервые досадуя на разделявшую их ночную рубашку. Поспешно и неловко принялась она расстегивать маленькие перламутровые пуговки.
Его рука поймала ее пальцы и остановила их.
– Успокойся, – прошептал он. – Не торопись. Время отныне принадлежит нам.
Он нежно коснулся губами ее лба, висков, се глаз, ее скул. Его руки обвились вокруг нее и сжали в объятиях. Она положила ладонь ему на грудь и ощутила сильное ритмичное биение его сердца. Как ни странно, это прикосновение успокоило ее, развеяв последние муки внутреннего разлада.