Роар - Кора Кармак

рука, снова скользнувшая вверх по его груди и ухватившаяся за ремни. Она могла видеть лишь их ноги, так что Локи шёл лёгкой и расслабленной походкой. Рынок был почти заполнен под завязку, так что ему пришлось маневрировать её телом через толпу. Иногда он держал её за бёдра и вёл через щели. В других случаях подминал её ближе её к себе, так что её щека прижималась к его груди, и они протискивались вместе через переполненные проходы.

Когда они подошли к палаткам на краю рынка, он ускорил шаг, направляясь к тентам, выстроившимся вдоль задней стены рынка. У него была комната в захудалом трактире в нескольких улицах отсюда, но со всеми их товарами, хранящимися и в торговой палатке, и в тенте, по крайней мере, двое членов его команды оставались на рынке, чтобы защищать или продавать товары в любое время. Немногие были настолько глупы, чтобы попытаться перейти им дорогу, но, судя по ситуации с Веларраном, сейчас были отчаянные времена. Он откинул полог тента и втолкнул её в проход. Он последовал за ней и облегчённо вздохнул, увидев, что внутри никого нет.

Девушка осторожно отодвинула капюшон, её лицо было видно лишь в профиль. Его взгляд задержался на высоких скулах, на изгибе её полных губ. Она оглянулась на него поверх плеча, потом окинула взглядом тент. Слева стоял стол, заваленный кувшинами и пузырьками. Джинкс, должно быть, зачаровала партию сосудов для их следующей экспедиции. Справа лежал большой плед с подушками, а позади несколько спальных тюфяков. К дням, проведённым в городах в продаже товаров, всегда приходилось приспосабливаться. Они путешествовали и охотились только днём, но здесь в основном вели ночной образ жизни.

— Не хочешь рассказать мне, что только что произошло?

Она скрестила руки на груди в жесте, который отчасти был вызывающим, отчасти оборонительным.

— Ничего особенного.

— Ах да, я часто становлюсь белым, как привидение, и пытаюсь убежать из-за пустяков.

Она поднесла руку к щеке, как будто почувствовала, как побледнела её кожа. Затем её пальцы коснулись шарфа, повязанного вокруг головы под капюшоном. Она снова вздёрнула подбородок, открыв длинную, изящную линию шеи.

— Я ценю твою помощь.

Её попытка сохранить надменное самообладание была почти убедительной, но она посмотрела на полог тента, как будто хотела убежать. Вероятно, она колебалась только потому, что тот её опасный мужчина всё ещё был там.

— А я был бы признателен за объяснение.

Она посмотрела на него; она явно не привыкла, чтобы с ней спорили.

— Этого я тебе дать не могу.

— Мужчина, которого ты боишься… он…

— Я не боюсь его, — отрезала она.

Её тон был таким яростным, что он почти поверил ей, но там, на рынке, он не ошибся. Он и страх были старыми друзьями. Когда его родители умерли, он хорошо познал эту мерзость, она занялась его воспитанием, и он узнавал эту гнусную заразу, стоило увидеть её. Даже сейчас, в сгорбленных плечах и побелевших пальцах, сжимавших её предплечья, он видел засидевшийся страх.

Он смягчился.

— Прекрасно. Пусть будет мужчина, которого ты избегала. Кто он?

— Я не могу сказать тебе это.

— Кто он для тебя? Что-то личное или деловое?

Она запнулась, и десятки утонченных эмоций сменилось на её лице, пока она обдумывала, что сказать ему. Вопрос был не такой уж и трудный, значит, она либо придумывала ложь, либо проникновение этого человека в её жизнь подпадало под обе категории. В его голове проносились сценарии об опасных мужчинах и о том, как они могут быть вовлечены в её личную жизнь. Ни один из них ему не понравился. Его голос был едва громче рычания, когда он спросил:

— Он опасен для тебя?

Она опустила руки, длинные ресницы коснулись её щёк, когда она вздохнула.

— Возможно, но не так, как ты думаешь.

Он сжал кулаки. Даже если этот мужчина не собирался врываться в тент, пытаясь убить её в любой момент, она не отрицала, что существовала какая-то опасность. Это не должно было иметь значения. Она была просто девчонкой, которая была не в себе. Таких много ошивалось в подобных сомнительных местах, как «Глаз». Если бы он выслеживал демонов каждой своенравной девчонки, у него не было бы времени охотиться ни на одну бурю. Но в ней что-то было. Её удивлённый взгляд на кабинку Этель привлёк его внимание. То, как вызывающе она стояла на своём и заставляла его признать в ней больше, чем просто маленькую девчонку… тогда-то она и поймала его на крючок. Она могла показаться хрупкой, но в ней был огонь. И он точно знал, что она не маленькая девочка. Он всё ещё помнил, как она прижималась к нему, когда он вёл её через рынок.

Даже сейчас она покачивалась на ногах и поглядывала на подушки, как будто могла упасть под тяжестью усталости, но встретила его взгляд со спокойным, мужественным выражением, которое говорило, что она никогда не признает поражение, ни ему, ни своей усталости.

В каком-то смысле она напоминала ему сестру. Он никогда не понимал, как мало крепость характера связана с размером и силой, пока не умерли его родители и не оставили только его и сестру. Ему было шесть лет, а ей одиннадцать, и они не были достаточно взрослыми, чтобы заботиться друг о друге, но это не остановило сестру. Она отказывалась сгибаться перед лицом невзгод. Она была наглой и храброй до самого конца.

Он склонил голову, затем опустился и растянулся на пледе, откинувшись назад и упершись локтем на одну из подушек. Он всегда испытывал сильное волнение при этих воспоминаниях. По крайней мере, с бурей он мог бороться, а с этим — нет.

— Присядь.

Она замешкалась, но подчинилась. Она выглядела грациозно, когда опустилась на колени и откинулась на подушку. Он скрестил ноги, наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и уставился на неё.

Она не растаяла под его изучающим взглядом, а вместо этого сосредоточилась на нём.

— Локи — твоё имя или фамилия?

— Послушай, принцесса…

Это заставило её вздрогнуть.

— Принцесса?

— Ты так и не назвала мне своего имени. И когда ранее я сказал, что ты не принцесса, в твоих глазах был такой блеск, будто ты можешь вытащить корону и доказать, что я не прав. Так что перестань тянуть время, принцесса, и расскажи мне об этом человеке.

— Не называй меня так.

— Смотрю, ты полюбила указывать мне, чего не делать. Это легко решаемо, если ты скажешь мне своё имя.

Она разочарованно зарычала.

— Ты говорил, что я умна, раз уж держу