Чужая невеста - Андреа Йорк

— Кроме того, — продолжал звучать в трубке голос деда, — в следующие выходные я и сам, возможно, буду принимать гостей.

— Гости? — с интересом откликнулся Алан.

— Ну, у меня же могут быть друзья, мой мальчик, — немного смягчившись, хрипло ответил старый О’Мейл. — Несмотря на почтенный возраст, я еще неплохо держусь в седле!

Алана вдруг осенило. И он, улыбнувшись, спросил:

— А этот гость случайно не женского пола, дед?

— Не дерзи мне, пожалуйста, — предупредил старый О’Мейл.

— Так, значит, я прав, и мы с тобой говорим именно о гостье, — догадался Алан, понимая теперь, что нужно во что бы то ни стало добиваться согласия деда на приезд Джулии. — Чего стесняться, ведь ты еще многим молодым можешь дать фору!

— Следи за тем, что говоришь! — рассердился дед.

Такого внезапного осложнения, как приезд к деду его новой пассии, Алан не ожидал. И пока не знал, как правильно выйти из создавшегося положения. Ведь речь шла все-таки не о родителях, а о деде, который вел независимую жизнь, и с которым они виделись все реже и реже.

— Значит, ты отвечаешь мне отказом, так? — медленно спросил Алан.

— Нет, я этого не говорил, просто хочу подчеркнуть, что мой дом — это не то место, куда ты можешь привозить свое очередное увлечение.

— Джулия — не очередное увлечение, — перебил его Алан. — Я получил заказ написать ее портрет. Вот и все!

— Как ты сказал? Джулия? — вдруг переспросил дед. — Ты, случайно, не имеешь ли в виду манекенщицу по имени Джулия?

— Вот именно о ней я и говорю, — оживился Алан. — Хотя для меня сюрприз, что ты следишь за миром моды, — шутливо произнес он и подумал, что делать это было не так уж сложно, ведь фотографии Джулии печатались на обложках многих журналов.

— Ты далеко не все обо мне знаешь… — ответил дед.

— Я и сам теперь в этом убедился, — подтвердил Алан. Он никогда не слышал раньше, чтобы в поместье у деда гостила женщина.

— Так, когда же тебя ждать? — спросил старый О’Мейл.

— Точно не скажу. Сначала мне хотелось заручиться твоим согласием, а уже потом строить более определенные планы.

— В моем согласии можешь не сомневаться, — заверил его дед.

— Хорошо, я позвоню тебе в конце недели, чтобы подтвердить точную дату приезда. Идет? — на всякий случай спросил он.

Как раз через час у него была назначена встреча с Ламбертом Уиндемом, после которой ему станет известно, сможет ли Джулия поехать с ним в Ирландию. Гораздо охотнее он решил бы этот вопрос с самой Джулией, но, раз уж заказчиком портрета был Ламберт, Алан все-таки решил переговорить с ним.

Уже два дня прошло с тех пор, как Джулия заезжала к нему домой. Два бесконечно долгих дня, в течение которых Алан едва ли мог думать о чем-нибудь еще. Но он намеренно выдержал эту паузу, прежде чем договорился о встрече с Ламбертом Уиндемом. С одной стороны, этого времени было достаточно, чтобы гнев Джулии понемногу улетучился, с другой — ему не хотелось выглядеть нетерпеливым!

Главным, конечно, было второе.

Каждое утро при пробуждении он думал о Джулии, вспоминал свои ощущения в те краткие мгновения, когда она была в его объятиях, вкус ее нежных губ. О’Мейл не мог припомнить, чтобы какая-то другая женщина овладевала его душой так сильно. Теперь это случилось, но при этом эта красавица продолжала оставаться неприступной как крепость!

— Отлично, — послышался в трубке голос деда, прервавший грустные размышления Алана. — Но, пожалуйста, позаботься о том, чтобы сообщить мне точный день своего приезда.

— Постараюсь не застать тебя врасплох, — заверил он, все еще до конца не понимая, как отнестись к новой подружке деда, хотя, если принять во внимание ее возраст, вряд ли такой термин можно было считать подходящим.

— Искренне надеюсь, что ты будешь вести себя учтиво, мой мальчик, — сурово предупредил старый О’Мейл. — Я не потерплю твоих замечаний и тем более колкостей в адрес моей гостьи.

— Буду вести себя как истинный джентльмен, — пообещал Алан.

— Да уж, постарайся, — попросил на прощание дед и положил трубку.

Поразмыслив несколько минут, Алан поднялся с кресла. До назначенной встречи оставалось немного времени. Необходимо было переодеться.

Разочарование вновь вернулось к нему, когда часом позже, войдя в гостиную дома Уиндема, он не обнаружил там Джулии. Наверное, она сегодня снова работает, уныло подумалось ему.

Ламберт Уиндем был одет официально: на нем был темно-серый костюм, белая рубашка и красно-серый галстук. Светлые волосы были коротко подстрижены, на висках отчетливо проступала седина. Последнее обстоятельство даже добавляло ему некоторую привлекательность. В пятьдесят с небольшим лет Уиндем был довольно симпатичным мужчиной и выглядел весьма респектабельно.

Но, взглянув на него, Алан вдруг осознал, какую сильную неприязнь он испытывал к этому человеку! И дело было не только в его высокомерии, которое проявилось при первом же общении. Этот мужчина жил с Джулией, проводил с ней каждый день и, может быть, каждую ночь! Алану была ненавистна сама мысль об этом.

— Присаживайтесь, — коротко бросил Ламберт. — Хотите выпить что-нибудь? — холодно предложил он, когда Алан уселся в кресло. — Чай? Кофе? Или предпочитаете что-нибудь покрепче?

В его голосе Алан ощутил легкую насмешку.

— Нет, благодарю вас, — столь же холодно отказался Алан. — Я приехал, чтобы поговорить о портрете Джулии.

— Ах, да! — кивнул Уиндем, притворившись, что вспомнил. — Так что же вы решили?

Антагонизм к этому человеку еще более возрос, и Алан решил, что надо поскорее изложить суть дела и отправляться восвояси!

— Я согласен ускорить темпы работы, — просто ответил О’Мейл. — Но только не здесь. Я решил, что лучше это будет сделать в Ирландии, в поместье моего деда.

— Мистер Уиндем, мисс Джулия проснулась, — доложила вошедшая в гостиную экономка.

— Спасибо, миссис Харди, — кивнул тот. — Скажите, что через несколько минут я поднимусь к ней.

— Джулия больна? — не выдержав, спросил Алан, когда они вновь остались одни. Ведь на часах было уже два пополудни! Болезнь никак не укладывалась в его планы.

Что-то мелькнуло в глазах Уиндема в ответ на слишком очевидное беспокойство О’Мейла. Раздражение? Негодование? Неприязнь? Однако этот тревожный огонек быстро погас, сменившись вежливой улыбкой, которая едва ли была искренней.

— Ничего особенного, — беззаботно ответил Уиндем. — Она ведь нежное создание. Малейшая неприятность приводит к потере душевного равновесия.

Хозяин дома, казалось, осторожно подбирал слова, и в то же время О’Мейл чувствовал, что это происходило намеренно. Он не мог согласиться с мнением Ламберта о том, что Джулия слишком хрупка и нервозна. Временами она, конечно, выглядела несколько натянутой и возбужденной, и порой хотелось, чтобы она чаще улыбалась. Но все равно у него сложилось твердое убеждение в том, что Джулия в силах побороть любые невзгоды.