Демон Господа - Уэйн Барлоу

Душезвери-гиганты степенно продвигались по городу, следуя за знаменосцами и отрядом пешей гвардии; души и надсмотрщики, черти и демоны сторонились и пропускали процессию.

На полпути к центральной горе Саргатан приказал остановиться.

— Давайте посмотрим на строительство этой дурацкой статуи, которую навязал мне Вельзевул. Ее, похоже, уже почти завершили.

Действительно, в отдалении Элигор увидел силуэт головы громадного истукана. Процессия сменила курс и проследовала в новом направлении.

ДИС

Адрамалик следовал за первым министром Агаресом по длинному, напоминающему кишку огромного зверя, узкому и влажному коридору. Коридор пролегал под Ротондой. Оба молчали — давала себя знать взаимная неприязнь. Оба они были примерно равны по силе и влиянию, и недоверие в таких случаях помогало демонам выживать в параноидальном мире правящего двора.

Коридор привел их к входу в Магический зал Агалиарепта. Прибыли они сюда не по собственной воле, а по вызову Вельзевула, и потому оба чувствовали нежелание входить и неприязнь к главному магу Мухи. Агалиарепт вечно торчал в своей норе, скрытой под Ротондой повелителя, ни с кем не имел дела — разве что с редкими посетителями — и не произносил ничего, кроме своих заклинаний. Жил он в мире древних заклинаний, заклятий и душекирпичей. Собственно, эти кирпичи и составляли основу его фокусов. Агалиарепт извлекал сконцентрированную в некоторых душекирпичах темную энергию и использовал ее в своих целях. Такие кирпичи изыскивали для него по всему Аду, доставляли в его логово отовсюду. В Магическом зале штабеля этих кирпичей возвышались везде.

Первое, что увидели Агарес и Адрамалик, вступив в обширный котлообразный зал, — множество кирпичей, образующих окружности в густой неопределенного цвета дымке на разной высоте над вогнутым полом; на нем такие же кирпичи образовали какие-то непонятные узоры. В центре зала, почти невидимый за всеми этими кирпичами, торчал Агалиарепт, освещенный лишь цепью висящих вокруг него в воздухе глифов.

Кирпичи шарахнулись от вошедших, словно вспугнутая стая молодых абиссалей. Агарес отшвырнул в сторону несколько зазевавшихся, и сразу раздались их причитания, вздохи, ругательства. Вошедшие направились к центру зала, осторожно обходя трещины, — пол представлял собой грубо выполненную рельефную карту Ада. Размещая кирпичи в определенных местах карты, Агалиарепт влиял на происходящие в Аду события в желаемом для Вельзевула направлении.

Главный маг повернулся к приближающимся Адрамалику и Агаресу. В тонких руках, его беспокойно подергивался один-единственный кирпичик с кривящимися губами. Кроме рта, на обшарпанной поверхности кирпича Адрамалик ничего не разглядел.

Как и всякий раз при редких контактах с личным колдуном Мухи, Адрамалик поразился резкому отличию Агалиарепта от всех остальных. Это было кособокое создание неопределенных очертаний, из-под покровов которого торчало несчетное количество конечностей, которые и руками-то назвать было нельзя. Не то щупальца, не то паучьи лапы. Конечности эти все время копошились, шевелились, щупали воздух, словно выхватывая из него что-то, прилетевшее издалека. Крохотной головы колдуна было вообще не видать из-за высокого воротника и многочисленных разноразмерных человеческих глаз самых разных цветов. Какой-то пестрый коврик, а не физиономия. Не нравилось Адрамалику, как эти глаза насквозь пронизывали и демонов, и стены, и расстояния. По сути, это существо было всего лишь орудием Мухи, темным и непостижимым.

Агарес и Адрамалик не стали приближаться к Агалиарепту вплотную, но круживших вокруг колдуна мух не могли не заметить.

Не обращая внимания на пришедших, Агалиарепт взмахнул дюжиной своих щупалец и принялся плести из тумана, глифов и душекирпичей какую-то замысловатую вязь, время от времени сбивая кирпичи на пол. Душекирпич, остававшийся в его руках, жалобно заверещал что-то непонятное. Уложив с десяток кирпичей в определенные точки пола, колдун опустил хнычущий кирпич перед собою. Тот высунул черный язык в тщетной попытке облизать растрескавшиеся губы. Теперь тишину нарушало лишь жужжание мух да весьма похожее на него бормотание кирпичей, имевших рты.

Лежавший у ног колдуна кирпич громко кашлянул, и пришедшие демоны невольно отпрянули — то ли от отвращения, то ли от испуга. Рот кирпича тоже скривился — как-то брезгливо — и изверг фонтан темной крови, тут же расплывшийся в почти черное облако футов десяти в высоту. Постепенно оно стало приобретать очертания какого-то архидемона. Жужжание мух, как показалось Адрамалику, приобрело одобрительный оттенок.

Кровавое облако тем временем превратилось в точную копию великого лорда Астарота, однако сильно постаревшего, даже одряхлевшего с момента, когда Адрамалик видел его в последний раз. Светящиеся эмблемы перед грудью кровавого призрака, казалось, сейчас сползут на пол.

Жужжание мух преобразилось вдруг в зудящий голос:

— Пропали шпионы твои, Астарот. Барон Фарайи выпотрошил их всех до единого. У Саргатана очень хорошая гвардия.

Призрак возмущенно всколыхнулся. В глазах его сверкнули искорки глифов.

— Еще бы, ведь именно я обучил его, как правильно муштровать солдат.

— Саргатан — учитель не худший. Сам знаешь, — прожужжали мухи. — Шесть моих легионов движутся в твое убогое княжество, идут скрытно, ночами. Поддержат, если оплошаешь.

Призрак Астарота потупился.

— Как скажешь, государь…

«Конечно, старый олух желал открытой поддержки Вельзевула, льстил себя надеждой на союз, как равный с равным», — злорадно подумал Адрамалик.

— Войска готовы? — прожужжал Вельзевул.

— Еще нет, мой повелитель, но мы уже близки к завершению.

— Численный перевес тебе обеспечен, Астарот. Но не слишком на него надейся. Саргатан… не тебе чета. Он очень хитрый и прозорливый. Это твой второй шанс. Поступишь по уму, и все, принадлежащее ему, станет твоим. И моим. — Астарот явно приободрился. — Желаю тебе победы!

Кровавый Астарот согнулся в поклоне, но более не выпрямился. Облако сгустилось и вдруг взорвалось, окатив Агалиарепта кровавой грязью. Колдун не обратил на это ни малейшего внимания. Протянув к полу пару конечностей, он бережно поднял кирпич.

Мухи продолжали жужжать.

— Агарес, проследи, чтобы легионы герцога Флерти не лезли в драку. Адрамалик, почисти Дис от шпионов Астарота. Добавишь к своим рыцарям агентов Нергара. Этот старый идиот зажился в Аду, прошло и его время.

После этих слов жужжание быстро стихло. Мухи исчезли.

Агарес и Адрамалик поклонились в неопределенном направлении и повернулись к выходу. Адрамалик скосил глаз в сторону колдуна. Тот высунул изо рта пучок длинных языков и слизывал с себя кровавую слизь. Очищался, прихорашивался. Адрамалик возвел очи к невидимому небу и заспешил за первым министром.

АДАМАНТИНАРКС-НА-АХЕРОНЕ

Толпу рабочих душ, среди которых затерялся и Хани, прижали к громаде постамента. Сюда их перебросили с набережной после завершения нового причала. Статуя Саргатана, высящаяся над Форумом Халфаса, — колосс из колоссов. Многоконечный крест с распростертыми руками и крыльями в высоту достигал пяти сотен футов. Установили ее на естественном подъеме местности, лицом к реке. Склоненная глава, закрытые глаза, трагический пафос — все предписанные черты официального монументального искусства Ада. Хани задирал голову, пытаясь изведать эмоции, помыслы запечатленного здесь демона, но тщетно. Не будучи ангелом, можно лишь гадать.