Ведьма ищет любовь - Маргарита Блинова

Сомневаюсь, что их наставник проворачивал с курсантами хоть что-то похожее на наш лихой старт.

Глава 5. В которой ведьма чует конкурентку

Утро следующего дня не заладилось.

Начнем с того, что разбудил меня не ласковый солнечный лучик, и даже не завтрак в постель, приготовленный заботливым учеником, а грозный вопль:

— Госпожа Блэк!!!

Спросонья не сообразив кто, зачем и почему смеет звать меня в такую жуткую рань, я подскочила на кровати, кубарем скатилась на пол и в ту же секунду распахнула окно.

Внизу с весьма воинственным видом — лицо набычившееся, кулаки уперты по бокам, настроение злобное — стояла та самая пресловутая бабенка, что пыталась пристроить мне на перевоспитание своего непутевого муженька.

— Что ж вы обманываете честных горожан, госпожа Блэк! — обвинительно выпалила она. — Мне, значится, отказали в самой малости, а мальчишку взяли, да? Еще и не просто так взяли, а с полным проживанием! Нехорошо это, госпожа Блэк. Не по-людски!

Я со стоном опустила голову на подоконник, подавила внезапное желание постучаться лобешником о твердое и вместо этого махнула рукой. Перстень послушно выплюнул искру, и въедливая баба оказалась атакована небольшой стайкой черных воронов, от которой с криками и нецензурными воплями помчалась прочь.

— Госпожа колдунья, вы уже встали? — маленьким привидением провыл в замочную скважину Николас. — А то так кушать хочется, что сил нет.

— Ну так иди и сделай нам яичницу с бутербродами! — крикнула я, выпрямляясь и поскорее закрывая окно.

— Так я уже… — откликнулись из-за двери. — И сделал, и съел.

— Свари кашу, — предложила я, потягиваясь и зевая.

— Уже, — охотно отозвался Николас. — И рисовую, и манную, и гречневую, и пшенную… Да, макароны я тоже съел. И хлеб, и все помидоры, и там еще кусочек сыра лежал…

Я вспомнила тот самый кусочек и мысленно содрогнулась. Маленький, сморщенный, покрытый маленькими островками плесени, которой судя по откровенно чахлому виду кисломолочный продукт тоже не пришелся по вкусу. Я уже пару недель порывалась его выбросить, но то одно, то другое, то забуду, то лень.

— Что… его ты тоже съел? — ужаснулась я.

— Нет, сыр пришлось выбросить, — с тоскливым вздохом отозвались из-за двери, и только я внутренне порадовалась, что природа не обделила мозгами хотя бы его, как Николас пожаловался: — Не смог разрезать пополам. Нож сломался.

Прибывая в тихом шоке, я накинула халат, открыла дверь и уставилась на голодного и оттого несчастного Николаса. Синяк, налившийся всеми доступными ему цветами, вопиял.

— И часто ты так жрешь?

— Только когда нервничаю и регенерирую, — сознался ученик светлого и посмотрел на меня большими жалобными глазами. — Госпожа колдунья, а как в подвал спуститься? А то я дергал, дергал за ручку, а она не поддается. Уже и заклинанием попробовал, а она все никак.

— Нечего тебе в моем подвале делать, — строго сказала я, потуже затягивая узел на поясе халата.

— Ну так кушать ведь нечего. А хочется. Очень-очень хочется.

Я со страдальческим стоном закрыла лицо рукой и посчитала до десяти, но долгожданного успокоения не случилось. Стало только хуже.

— Ладно, — решилась я. — Сейчас я спущусь на кухню и посмотрю, что осталось, мы позавтракаем, а потом ты сходишь в город и закажешь продуктов.

Николас замялся, переступил с ноги на ногу и виновато предложил:

— А может я сразу в город пойду?

Я недоверчиво уставилась на пацана. Нет, ну не мог же он за утро сожрать вообще все мои невеликие запасы.

Правильные ответ: мог и сделал.

— Как?! — откровенно недоумевала я, оглядывая пустые ящики и смятые пачки. — Николас, как в тебя столько влезло?!

Ученик виновато втягивал голову в плечи и польщенно улыбался.

— Так я пойду?

— Иди, бестолочь, — махнула я на него рукой, — только снова ни с кем не подерись.

— Да, госпожа колдунья! — уверил меня в своей сообразительности ученик и ушел в город.

Через час приехала груженная покупками телега, за которую мне пришлось раскошелиться и отдать аж десять серебрушек.

А через три часа приковылял и сам ученик.

— Это для симметрии что ли? — уточнила я, глядя на второй подбитый глаз.

— Они… там… а я такой!

— И слышать ничего не хочу, — заявила я, развернулась и пошла в дом.

Николас за мной не последовал. Подняв с земли палку, он долго, от души колошматил заросли крапивы, вымахавшие выше головы за сараем. Что-то возмущенно бубнил себе под нос и всячески доказывал жгучим сорнякам, как те не правы.

Понаблюдав за ним пару минут из окошка, я покачала головой и отправилась готовить, а то регенерирующие и психующие дети, как оказалось, едят за десятерых здоровых мужиков.

На плите булькала рагу, рядом под крышкой доходила гречневая каша, а в духовке допекалась ароматная хрустящая корочка на куске мяса, когда с улицы донеслось очередное:

— Госпожа Блэк!!!

Выронив от неожиданности деревянную ложку, которой мешала рагу, я наскоро обтерла полотенцем влажные руки и выскочила на крыльцо.

— Добрый день, госпожа Блэк! — с радостной улыбкой придурка помахала мне рукой Розетта.

— А точно добрый? — не поверила я, свалившемуся на меня центнеру «счастья».

«Счастье» в этом не сомневалось и вообще планировало задержаться у калитки моего дома до победного, то есть до принятия ее в ученицы. Все аргументы, что ты слишком взрослая, что ковен еще ничего не одобрил и никого никуда не принял, и вообще у меня уже есть один ученик, отлетали об упрямую блондинку, как горох от стенки.

Окончательно психанув, я сбегала в дом за гримуаром и, вооруженная его поддержкой, наслала на Розетту изгоняющее проклятье. Обычно таким пользовались, когда нужно было избавиться от тараканов, мышей и прочих домашних вредителей, но на блондинку тоже подействовало.

Следующие пару часов в доме стояла относительная тишина, изредка нарушаемая только жадным чавканьем активно регенерирующего Николаса, да мерным тиканьем здоровенных напольных часов на первом этаже. Я сидела в кресле с очередным источником мудрости по теме любви и задремывала, когда с улицы донеслось очередное:

— Госпожа Блэк!!!

— Да они там сговорились что ли? — зло буркнула я и оказалась права.

Внизу возле калиточки решительно стояли Розетта с той самой наглой бабенкой, что все никак не могла пристроить мне на поруки своего непутевого муженька.

— Вашу бы энергию, да в мирное русло, — с тоской подумала я и вновь махнула рукой. Перстень послушно выплюнул сперва одну искру, затем другую.

— Ааа! — немузыкально заголосила Розетта.

— Э-э! — возмутилась бабень.

— Ррр! — недвусмысленно заявили сотканные из теней псы и бросились вперед.

— Что стало со славным и тихим Доротивиллем? — с тоской подумала я, ностальгируя