Легкомысленная невеста - Аманда Скотт

Дженни заметила, что ее слова буквально шокировали сэра Хью, однако он лишь сказал:

— Мы потолкуем позже, мистрис, как вы и предлагаете. В любом случае дорога из Дамфриса в Аннан гораздо лучше, так что мы сможем ехать быстрее.

Наверняка Хью ждал, что она подчинится его авторитету и власти, однако Дженни только-только почувствовала вкус истинной свободы и не была готова отказаться от нее.

— Нам не следует долго идти вместе, сэр, — спокойным тоном промолвила она. — Мне бы не хотелось провоцировать сплетни о том, что я кокетничаю с новым трубадуром.

Кивнув, Хью отошел в сторону и присоединился к другим путешественникам, а Дженни, как ни странно, почувствовала себя очень одинокой. Впрочем, скоро к ней подошла Пег, и они принялись болтать о том о сем и обсуждать открывающиеся их взорам пейзажи.

Когда они проходили по какой-то маленькой деревушке, шуты Гок и Гиллигак принялись дурачиться, бегали друг за другом, шутили и собрали вокруг себя толпу местных ребятишек. Музыканты заиграли веселую музыку.

Однако надолго задерживаться они не могли, ведь компания вышла из Лохмабена позднее намеченного, к тому же все хотели устроиться на ночлег до наступления темноты.

Идти предстояло всего восемь миль. За исключением Весельчака, который, как обычно, ехал верхом на своем белом коне, все остальные по очереди ехали на свободных мулах и пони или садились в одну из трех повозок. Никому не приходилось долго идти пешком, если только человек сам не хотел этого.

Когда Дженни наконец согласилась сесть верхом, к ней почти сразу подъехал Весельчак.

— Похоже, этот молодой трубадур, который присоединился к нам сегодня, понравился тебе, детка? — прямо спросил он.

Дженни улыбнулась:

— Действительно, он говорил со мной, сэр. Но мне было почти нечего ему сказать.

— Ты новичок на дороге, — сказал Весельчак. — И я хочу предупредить тебя, что трубадурам редко можно доверять, особенно если ты хорошенькая девушка.

Понимая, что сэр Хью едва ли допустит, чтобы события и дальше развивались так, как она задумала, и захочет любым способом как можно быстрее доставить ее в Аннан-Хаус, Дженни подумала, что он может даже обратиться за помощью к Весельчаку., Но тут же решила, что постарается сделать все возможное, чтобы помешать сэру Хью.

— Думаю, он действительно флиртовал со мной, сэр, — сказала она. — Возможно, мне следовало сообщить вам, что я уже встречала его раньше.

— Ну да, он сказал, что приехал из Аннан-Хауса — как сестра Брайана Пег, да и ты сама, — кивнул Весельчак. — Именно там ты встречала его?

— Да, это так, — отозвалась Дженни. — Он и не подумал скрывать своего интереса ко мне и даже предлагал выйти за него замуж. — И Дженни поспешила добавить, чтобы скрыть собственное смущение: — Я была добра с ним, потому что считала, что мы друзья, но предпочла бы более утонченного человека, чем этот Хьюго.

— А мне он показался довольно сдержанным, — заметил Весельчак, поднимая взор кверху, как будто хотел, чтобы образ виденного им сэра Хью соткался перед ним в воздухе.

— Именно такое впечатление он производит, — подтвердила Дженни. — Но меня предупредили, что он может быть упрямым как осел, сэр, и очень любит настаивать на своем.

— Понятно, — кивнул Весельчак. — Что ж, если он вздумает досаждать тебе, мы позаботимся о том, чтобы он не стал слишком навязчивым. Я буду присматривать за этим человеком.

— Благодарю вас, сэр, — как и подобает воспитанной девушке, ответила Дженни.

Теперь она могла надеяться на то, что сэру Хью будет очень трудно, а то и вовсе невозможно заставить ее сделать то, чего она не захочет. У нее еще остается три недели относительной свободы. Тот, кто на нее сейчас сердится, без сомнения, так и будет сердиться, однако она ничего не может с этим поделать. В течение шести лет, вплоть до смерти своего отца, она занималась всеми делами в отцовском доме, а его смерть превратила ее из хозяйки единственного поместья в хозяйку всех угодий Исдейлов. Но потом за ней приехал дядя, чтобы забрать ее саму и ее владения, как когда-то он забрал все, что принадлежало его первой, покойной ныне, жене.

Игнорируя горе и протесты Дженни, лорд Данвити увез ее в Аннан-Хаус. Дженни была сильно огорчена этим, но пришлось подчиниться его воле.

Дженни оставалась покорной целых восемь месяцев, но вначале она и не понимала, насколько подобная покорность была противна ее натуре. Все изменилось в тот миг, когда ей представилась возможность сбежать из Аннан-Хауса, пусть хотя бы только на неделю-другую.

Несмотря на самоуверенные заявления сэра Хью Дугласа, что он заставит ее поступить так, как считает нужным, у него было еще меньше прав требовать ее послушания, чем у лорда Данвити.

Дженни была вынуждена признаться — по крайней мере себе самой, — что этот человек ей интересен. Ей понравилось с ним петь, и она с нетерпением ждала, когда они снова выступят дуэтом в Дамфрисе.

Но голос поющего мужчины — это еще не весь мужчина, и ей не нравилось, что Хью командует ею, словно имеет на это право. Дженни ничуть не сомневалась в том, что в конце концов сэр Хью возьмет над ней верх, хотя бы потому, что может написать лорду Данвити, и тот сам приедет за ней. Но до тех пор, сказала себе Дженни, приказания сэра Хью будут оказывать на нее куда меньшее действие, чем его чарующее пение.

Весь день сэр Хью наблюдал за леди Исдейл, однако не приближался к ней, а лишь переходил от одной группы путешественников к другой и вел с ними разговоры обо всем на свете и вместе с тем ни о чем.

В настоящее время у него была цель завести себе нескольких друзей, поэтому он то и дело предлагал желающим проехаться верхом на той лошади, которую они с Лукасом привезли для леди Исдейл. Ко всему прочему, он стал нарочно разговаривать с местным акцентом.

Как бы там ни было, бродячие артисты приняли его за трубадура. Однако если ему не удастся уговорить ее милость уехать с ним из Дамфриса, неизбежно возникнут сложности.

Если ему придется выступать там, по-прежнему притворяясь трубадуром, его обман может быстро раскрыться. Весельчак сказал, что они будут давать представление по приказанию шерифа, так что, возможно, и сам шериф посетит его. И хотя есть вероятность того, что шериф Максвелл не узнает сэра Хью Дугласа, лорда Торнхилла, в костюме трубадура, она очень невелика.

— Прошу прощения, сэр!

Оглянувшись, Хью увидел одну из молодых артисток, самую веселую. Она подошла к его коню слева.

— Да, мистрис? — отозвался он.

— Меня зовут Герда, сэр, и я хотела вам сказать, что нам очень понравилось ваше выступление с нашей новой артисткой по имени Дженни, — сказала она. — У вас чудесный голос.

— Спасибо тебе, — сказал Хью, спрыгивая с коня на землю, чтобы пройтись с ней рядом. — Друзья называют меня Хьюго.