В сентябре вода холодная - Анна Князева

Анна прибавила шагу, однако, дойдя до двери, застала там только кладовщика.

– Чудны дела твои, господи. – Он помахал бумажкой. – Сейчас приходили за вещдоками по вашему делу.

– Кто? – спросила она.

– Не успел представиться, быстро сбежал.

Анна взглянула на документ.

– И что это значит?

Кладовщик только развел руками:

– Не знаю, как объяснить.

– Как выглядел этот человек?

– Я в это время говорил по телефону. Определенно могу сказать лишь одно – это мужчина.

– Как одет? В штатском или форме?

– В окошко не разглядеть. Но, кажется, плащ был военный.

– Рост?

– Определенно – высокий. Через окошко, я видел только его шею.

– Возраст хотя бы определили? – разочарованным тоном спросила Анна.

– Около пятидесяти… А может, за пятьдесят…

– Ну да… Как говорится, дистанция огромного размера… – хмыкнула Стерхова и кивнула на коробку с уликами: – Здесь нет одного предмета.

– Какого? – Кладовщик заглянул в перечень, а потом в коробку. – Ну да, вижу, нет пистолета Макарова. Ну что же… И такое бывает. В перечень внесут, а потом изымут. Забирайте что есть, а то и этого не останется.

– Я напишу рапорт.

– Пишите. За двадцать лет здесь побывало много людей. Так что вряд ли найдут.

Кладовщик оформил все необходимые документы, Стерхова поднялась в приемную, поставила печать и в преотвратнейшем настроении вышла из управления.

Но здесь ее ждала приятная неожиданность. Из припаркованной «Волги» выглянул Рябцев и помахал рукой:

– Анна Сергеевна! Я здесь! – Он вышел из машины, забрал у нее коробку и поставил на заднее сиденье. – Простите великодушно, что не отвечал на звонки. Вышел по делам, а телефон остался в машине. Память уже не та. Когда увидел непринятые, перезвонил, но вы были вне зоны доступа.

– В подвале, – уточнила она, усаживаясь в автомобильное кресло.

– Я так и подумал. Вы предупреждали, что пойдете в хранилище. Приехал сюда, а тут и вы из подъезда вышли.

– Видите, как удачно все получилось, – мрачно заметила Анна.

– Удачно-то удачно, да что-то вид у вас невеселый, – заметил Рябцев.

– Есть причина. В коробке с уликами недостает пистолета Савельева.

– Он точно там был. Я это помню.

– Кто-то затирает следы…

– Да полно вам, дорогая Анна Сергеевна! Следы по этому делу давно затерты. Никто не знает, как и когда пропал пистолет.

– Но зачем-то его забрали?

– Сие нам пока неведомо.

– Уверена, что дело не в отпечатках…

– На пистолете были только пальцы Савельева. Никаких других. Возможно, преступник опасался, что мы проведем сравнительный анализ пуль и нарезного ствола?

– Но пуль-то нет и вряд ли найдутся. К тому же нам неизвестно, где и в кого стрелял Виктор Савельев.

– Да-а-а… Кругом одни непонятки.

– Вот-вот, – уныло заметила Анна.

Рябцев посмотрел на часы:

– Минут через тридцать будем в Урутине.

Однако в Урутине они оказались гораздо раньше. Стерхова распрощалась с Рябцевым, забрала коробку и зашагала к отделу. Первым, кого она встретила, был Домрацкий.

Окинув ее откровенным взглядом, он указал на коробку:

– Улики по делу Савельева? Вчера подписывал разрешение.

Склонив голову набок, Анна проговорила:

– И, кажется, не одно…

– О чем это вы? – удивился тот.

– Когда я была в хранилище, туда пришел человек с таким же разрешением. Ведете двойную игру? Хотели мне помешать?

– Да я и не думал! – вспыхнул Домрацкий. – На документе была моя подпись?

– И подпись, и печать, все – живое.

– Ну, знаете… – Он помотал головой.

– Что?

– Это никуда не годится.

– Что будем делать? – спросила Анна.

– Идемте со мной! – Домрацкий взял ее под руку и потащил за собой.

Они вошли, буквально ворвались в приемную и наткнулись на испуганный взгляд секретарши.

– Господи! Как же вы меня напугали!

– Скажите, Кристина, – громко сказал Домрацкий, – сколько экземпляров разрешений на выемку вещдоков по делу Савельева вы напечатали?

– Два… Один экземпляр для Анны Сергеевны, второй я подшила в дело.

– Где это дело? Принесите его сюда! – распорядился Домрацкий.

– Да вот же оно. – Кристина шагнула к шкафу, сняла с него толстенную папку и положила на стол.

– Ищите!

– Сейчас… – Перелистав до нужного места, Кристина вдруг замерла, ее лоб и по-юношески пухлые щеки зарделись. Она перевела взгляд на Домрацкого и сказала: – Его здесь нет.

– Ищите лучше!

Убедившись в том, что повторный поиск не дал результата, все трое переглянулись, но только Стерхова озвучила повисший в воздухе вопрос:

– Кто мог взять? – Она оглядела стены: – Здесь установлены камеры наблюдения?

– Нет, – ответил Домрацкий.

– Почему?

– До сих пор они были не нужны, но теперь придется установить. – Направившись к кабинету, он приказал секретарше: – Сегодня же напиши объяснительную. В ней укажи, когда и на какое время отлучалась, а также имена тех сотрудников, кто оставался в приемной. Впрочем… – Домрацкий безнадежно махнул рукой. – Если бы ты запирала дверь, это имело бы смысл.

– Значит, не вспоминать? – осведомилась Кристина.

– Вспоминай.

– А как насчет объяснительной?

– Пиши!

Явившись в кабинет, Стерхова взялась за изучение содержимого коробки. Стреляные гильзы ее интересовали меньше всего. В отсутствие оружия и пуль они не имели ценности. А вот к дамской сумочке руки тянулись сами.

Это была недорогая сумка синего цвета из искусственной кожи. Возможно, поэтому после нахождения в воде и неправильной сушки она не деформировалась и выглядела достаточно хорошо.

Внутри лежала пудреница, расческа и… мобильный телефон. Глядя на него, Анна не верила глазам: откуда он взялся? Она заглянула в дело, проверила протокол осмотра и опись вещественных доказательств. Никаких упоминаний о телефоне там не было.

Стерхова покрутила его в руках: кнопочный, черный корпус устаревшей модели с коротенькой антенной-штырем, он вполне соответствовал началу двухтысячных, и это уменьшало вероятность того, что телефон попал в коробку позже или по какой-то случайности.