Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

Он хотел продолжить тему, но вдруг почувствовал, что капля, упавшая ему на щеку, подозрительно сильно жжется. Он вытер ее пальцем и поднес к носу: от запаха защипало в ноздрях. Секунду он тупо смотрел на палец; место на щеке, где была капля, горело, как от ожога.

Он быстро осмотрелся. Животные в сушильном загоне беспокойно мельтешили, а одного быка даже шатнуло в сторону, и он врезался в ограду.

– Зама! – заорал Шон, и зулус поднял голову. – Стой! Останавливай! Ради бога, не пускай больше ни одного!

На самом краю бассейна уже стоял еще один бык. Шон сорвал с головы шляпу и, вскочив на стенку, принялся хлестать ею быка по морде, пытаясь отогнать его, но тот все-таки прыгнул. Шон ухватился за ограду и встал в проходе, ведущем в бассейн.

– Останавливай! – кричал он. – Ставь перегородки, не пускай больше ни одного! – Он расставил руки, ухватился за оба конца изгороди, отбиваясь ногами от напирающих животных. – Гарри, черт бы тебя побрал, ставь перегородки! – кричал он.

А быки все напирали – перед ним росла стена рогатых голов. Подталкиваемые сзади и сдерживаемые Шоном, они начали паниковать. Один из них попытался перепрыгнуть через ограждение. Мотая головой, он снизу вверх задел рогами грудь Шона, подцепил и порвал на нем рубаху.

Шон почувствовал, что позади уже устанавливают деревянные брусья, преграждающие вход в бассейн. Пальцы Замы вцепились в его руку, и зулус потащил его прочь из опасного места, где беспорядочно мелькали острые рога и тяжелые копыта. Двое подпасков помогли ему перебраться через ограждение.

– Пошли, – едва коснувшись ногами земли, приказал он и бросился к лошади.

– Нкози, у тебя кровь.

Действительно, рубашка Шона была в кровавых пятнах, но боли он не ощущал.

Быки, уже прошедшие резервуар, страдали ужасно. Они метались по загону и жалобно ревели. Один из них упал, потом снова вскочил – его ноги так сильно дрожали, что он едва стоял.

– К реке! – закричал Шон. – Гоните их к реке! Надо смыть эту дрянь. Зама, открывай ворота!

До Бабун-Стрёма было не меньше мили. Один из быков сдох еще до того, как удалось выгнать их из крааля, и еще десять не успели добежать до реки. Они умирали в судорогах, сотрясаясь и закатывая глаза.

Остальных Шон загнал в реку. Как только животные оказались в чистой воде, поток стал смывать раствор, уходящий от них темно-коричневым облаком.

– Стой здесь, Зама. Не давай им выходить из воды.

Шон верхом на лошади переплыл на ту сторону и загнал обратно в реку быков, пытавшихся вскарабкаться на крутой берег.

– Нкози, смотри, один тонет! – закричал Н’дути.

Шон обернулся. На мелководье в судорогах дергался молодой бык. Голова его скрылась под водой, ноги молотили по воде.

Шон слез с лошади и по воде побрел к нему. Вода здесь доходила ему до груди. Он подхватил быка за голову и, стараясь держать ее над водой, потащил животное к берегу.

– Н’дути, помоги! – крикнул он, и зулус бросился в реку.

Но задача оказалась безнадежной. Бык то и дело погружался в воду и утягивал за собой людей. Когда они вытащили его на берег, бык уже был мертвым.

Шон шлепнулся рядом с тушей прямо в грязь. Он вконец вымотался, дышать было больно – в легкие попало много воды.

– Зама, выводи их из реки, – устало проговорил он.

Выжившие стояли на мелководье или плавали бесцельными кругами.

– Сколько всего? – спросил Шон. – Сколько погибло?

– Еще двое, пока вы были в воде. Всего тринадцать, нкози.

– Где моя лошадь?

– Убежала, я ее отпустил. Вернется домой.

Шон кивнул:

– Отведи их в загон для больных. Несколько дней за ними надо понаблюдать.

Шон встал и зашагал обратно к бассейну. Гаррик исчез, и основное стадо все еще оставалось в краале. Шон открыл ворота и отпустил животных на волю. Теперь ему стало лучше, силы возвращались, а вместе с ними пробуждались злость и ненависть. Он двинулся по дороге к усадьбе. Сапоги при ходьбе хлюпали, и с каждым шагом злость на брата разгоралась все сильнее. Это Гаррик смешивал раствор. Это он – причина гибели животных. Шон готов был убить его за это.

Поднимаясь по склону к дому, он увидел во дворе Гаррика. Гаррик тоже его заметил и быстро скрылся на кухне. Шон побежал за ним. Он ворвался на кухню, чуть не сбив с ног одного из слуг.

– Гаррик! – орал он на весь дом. – Где ты, черт бы тебя побрал?!

Он обыскал весь дом, сначала торопливо, потом более тщательно. Гаррик как сквозь землю провалился, но окно в их спальне было открыто, и на подоконнике остался пыльный след сапога. Гаррик удрал через окно.

– Проклятый трус! – прокричал Шон и тоже вылез в окно следом за ним. Секунду постоял, сжимая кулаки и вертя головой по сторонам. – Все равно найду! – крикнул он снова. – От меня не спрячешься!

Он двинулся через двор к стойлам и на полпути увидел закрытую дверь в маслобойню. Попробовал открыть, но она оказалась заперта изнутри. Шон отошел, разбежался и врезался в нее плечом – запор не выдержал, и дверь распахнулась. Шон бегом пересек помещение – он увидел, что Гаррик пытается удрать через окошко, но оно было слишком высоко и вдобавок маленькое. Шон ухватил его за штаны и стащил вниз.

– Что ты сделал с раствором, придурок? Что ты с ним сделал?! – заорал он прямо в лицо Гаррику.

– Я не хотел! Откуда я знал, что это опасно для жизни?

– Рассказывай, что ты делал и как!

Шон схватил его за воротник и потащил к двери.

– Я ничего такого не сделал! Честное слово, я не знал!

– Я из тебя выбью всю правду!

– Прошу тебя, Шон! Я же не знал!

Левой рукой Шон прижал Гаррика к дверному проему, правую сжал в кулак и занес над братом.

– Не надо, Шон. Прошу тебя, не надо.

Неожиданно злость покинула Шона, и он опустил руки.

– Ладно уж… Рассказывай, как это все получилось, – холодно проговорил он.

Злость прошла, но ненависть осталась.

– Я очень устал, было уже поздно, и нога сильно разболелась, – прошептал Гаррик, – а оставалось еще четыре бассейна, и я подумал, что ты обязательно проверишь, все ли бочонки пустые, и было уже так поздно… и…

– И что?

– Ну вот, я взял и вылил все в один бассейн… но я же не знал, что это для них смертельно, правда не знал…

Шон молча повернулся и медленно пошел к дому. Гаррик ковылял позади.

– Ты прости меня, Шон, я правда не хотел. Я же не знал…

Шон вошел на кухню и захлопнул дверь перед лицом брата. Прошел в кабинет Уайта. Снял с полки тяжелую тетрадь учета скота в кожаной обложке и положил на стол. Открыл, взял ручку, макнул в чернила. Секунду смотрел в тетрадь, потом в колонке «умершие» поставил цифру 13, а рядом два слова: «отравлены раствором». Он так сильно нажимал на перо, что оно прорезало бумагу насквозь.