Загадочный джентльмен - Карен Хокинс

Кристиан улыбнулся:

– Пока им хорошо платят. Как я выгляжу, Ривс? Достаточно ли безупречен, чтобы стать самым преданным поклонником леди, разумеется, после того как я вскружу ей голову?

– Вскружите ей голову?

– Любовь – это игра в шахматы, Ривс, которую разыгрывают два сердца. Я тщательно обдумал каждую толику сведений, что мне удалось добыть. Внучка Мессингейла – его единственная слабость. Лишь ее он допускает до себя.

– Там ведь есть еще невестка, не правда ли?

Кристиан нахмурился:

– Откуда вам известно?

– Слуги болтают, милорд. Вы посвятили меня в свой план, а я навел кое-какие справки.

– Когда вы успели? Вы, может быть, и спали до десяти, а я нет. Я встал на рассвете и отправился на рынок, взглянуть на птицу. Заодно имел очень любопытный разговор с некоей миссис Кимбл, которая, по счастливой случайности, оказалась экономкой Мессингейлов.

– Ривс! Что же вы узнали?

– Герцог обожает внучку. Очевидно, она любимица прислуги тоже. Я также выяснил, что старик не особенно жалует невестку, а здоровье его стремительно ухудшается. Есть опасение, что дни его сочтены.

Кристиан замер. Ему ни разу не пришло в голову обеспокоиться здоровьем герцога. Черт возьми, вот будет штука – всю жизнь вынашивать план мести человеку, погубившему его мать, и только для того, чтобы смерть посмеялась над ним?

Он дернул бровью.

– Еще что-нибудь?

– Да. Лорд Мессингейл как будто озабочен тем, что невестка принимает ухаживания одного мужчины, а именно лорда Бенингтона. Лорд сделался близким другом леди Шарлотты. Экономка склонна полагать, что этот мужчина представляет некую угрозу, хотя я не могу понять, какую именно.

Кристиан скорчил гримасу. Вот ирония судьбы! Он потратил долгие недели, чтобы проникнуть в дом Мессингейла, но продвинулся пока не дальше конюшни. Ривс просто отправился на рынок, поворковал с экономкой и узнал больше, чем Кристиан за месяц.

– Старый или больной, герцог все равно виноват в смерти матери.

– Старый или больной, герцог, возможно, виноват, – мягко поправил дворецкий. – Вы сами сказали, у вас еще недостаточно доказательств.

– Вскоре они у меня будут.

– Разумеется, милорд.

К черту! Кристиан пригладил волосы. Дворецкий просто вынуждает его быть грубым. Однако… Он бросил быстрый взгляд на Ривса.

– Дайте мне знать, если выясните еще что-нибудь.

– Да, милорд. Непременно.

– Благодарю. Вы человек выдающихся качеств, Ривс.

– Стараюсь, милорд.

Кристиан в последний раз оглядел себя в зеркале.

– Я отправляюсь в парк.

Через минуту он уже пересекал холл. Утреннее солнце расчертило полосами навощенный пол. Кристиан предвкушал – телом и душой, – как разыграет собственную партию, чтобы завоевать доверие леди Элизабет. Он должен добиться своего. Предвкушение грядущего торжества приятно возбуждало, но где-то на задворках сознания тлела мысль, что можно было бы заняться леди Элизабет и ради ее личных достоинств. Жаль, не позволяют обстоятельства.

Воображение заработало, рисуя восхитительную картину. Прекрасная, соблазнительная Элизабет лежит, обнаженная, в его постели, разметав по простыне волосы цвета меда. Глаза искрятся весельем и умом, а потом туманятся страстью… теплый карий тон сменяет расплавленная чернота…

Темнеют ли ее глаза, когда она охвачена желанием? Может быть, наоборот, светлеют?

Кристиан вдруг понял, что разрозненные кусочки сведений, добытых за последние недели, не складываются в целостную картинку. Он знал, например, что она предпочитает всем остальным танцам кадриль. Что она нечасто ездит в парке верхом, только в карете. Любит комедии, а никак не серьезные пьесы с печальным концом. Конечно, это были ценные сведения, добытые с помощью хитрости и подкупа. Но чего она хочет? Чего боится? А главное, какая она на самом деле?

Он вдруг остановился как вкопанный на полпути к выходу. У него возникло странное и неловкое ощущение, будто судорогой свело лопатки. Постояв так с минуту, он вдруг решился, повернулся и проследовал в библиотеку. Подошел к бюро, снял крышку с чернильницы, обмакнул перо и написал на листке одну-единственную строчку. Затем встряхнул бумагу, чтобы просохли чернила, вернул на место колпачок чернильницы и перо и сунул листок в карман. Снова оказавшись в холле, он принял от лакея шляпу и перчатки, шагнул за порог и чуть задержался на верхней ступеньке. Ему казалось, что он принял важное решение.

Да так, собственно, и было. Просто он сделал то, чего требовала месть. Вот и все.

Сжав зубы, Кристиан спускался по широким мраморным ступеням, и каблуки его сапог выбивали сухую дробь. Сейчас не время копаться в себе и подвергать сомнению свои побуждения. Смешно, как это он позволил Ривсу бросить тень на столь тщательно выверенный план! Он отдавал себе отчет в том, что, черт возьми, намерен делать. Нет нужды искать одобрения у старого дворецкого.

Да и за что его порицать? Ничего предосудительного он не совершал – по крайней мере пока.

Вздохнув, он взял поводья любимого рысака из рук кучера и взлетел в седло. «Начнем осаду», – сказал он про себя, обхватывая ногами бока лошади. Могучее животное галопом понеслось в направлении парка.

Хороший слуга всегда сдержан, честно исполняет обязанности и никогда не критикует привычки хозяина. За исключением, разумеется, предосудительных.

Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким.

Подъезжая к парку, Кристиан заметил экипаж, в котором сидели леди Элизабет и ее кузина, миссис Тисл-Бриджтон, исполнявшая накануне роль компаньонки. Узнать имя женщины не составило особого труда. Оставалось лишь найти способ приблизиться к леди Элизабет, минуя докучливое участие кузины.

Не ведая о его присутствии, дамы катили в нарядной коляске, и солнечные блики играли на ее сверкающих черным лаком боках, как и на крупах пары вороных лошадей. Экипаж притягивал взгляды. Он был совсем новый, с обитыми красным бархатом сиденьями. Такой экипаж, конечно, мог принадлежать только человеку с деньгами и завидным положением в обществе. Поражало, однако, другое – великолепные лошади и сияние золотых кудрей Бет. Эта женщина сегодня казалась ошеломляюще красивой, даже на его пресыщенный вкус.

Хорошо, что он надел на себя броню, защищающую от ее чар. Она внучка своего деда, и он никогда не выкажет ей больше внимания, чем необходимо для дела. Она – ключ, что откроет доступ в дом герцога. Вот и все, о чем бы там ни толковал назойливый Ривс.

Кристиан смотрел, как она наклоняется вперед и говорит о чем-то с кузиной. Было что-то в этой леди Элизабет – грациозные движения, жесты и то, как гордо она держит голову. Просто смотреть на нее было завораживающим удовольствием. А может, дело в природном очаровании ее личности?