Не искушай меня - Сильвия Дэй

Маргарита встала и обвела взглядом стены, обитые красным дамасским шелком. Вся обстановка этой комнаты, от сочетания красного шелка и позолоты до экзотического аромата свечей, была призвана поражать и возбуждать, но, странное дело, здесь Маргарита отдыхала. В том, что ее окружало, не было искусственности и притворства. Здесь никто не собирался скрывать, какой цели служат все эти цвета и запахи. Таков был дом, в котором жила Соланж, такой была и сама Соланж.

Маргарита взяла пустой бокал и направилась к шкафчику, где стояли графины с горячительными напитками.

– Я думаю, он все еще тебя любит, – сказала Соланж.

Маргарита замерла, наливая бренди в бокал. Рука, державшая графин, задрожала – внешнее проявление внутреннего потрясения, что испытала она при этих словах подруги.

– Что же я за женщина, если мечтаю о том, чтобы это было правдой? – тихо спросила она.

– Честная женщина.

Маргарита с шумом выдохнула и продолжила наливать бренди в бокал.

– Я замужняя женщина, и я верна мужу, которого уважаю. И именно поэтому я не хочу, чтобы де Гренье узнал о нашем визите. Он многим пожертвовал ради меня. Я не хочу, чтобы он подумал, что я изменяю ему с бывшим любовником.

– Я понимаю. Именно поэтому я предложила пойти на бал, который устраивает баронесса. Смею заверить, что этот бал не более скандален, чем мой будуар. Сомневаюсь, что там ты встретишь кого-то из своих бывших знакомых. Ты можешь назваться вымышленным именем и прийти в маске, если в ней тебе будет спокойнее.

– Но как я могу привести свою невинную дочь на сборище вертопрахов! – Маргарита передала Соланж бокал, а сама села, сложив руки на коленях.

– Линетт потеряла сестру, она все еще не пришла в себя от горя. Ты думаешь, поход в Лувр развлечет ее? – Соланж подняла руку в перстнях, отметая возможные возражения. – Почему бы тебе не спросить ее саму, хочет ли она побывать на балу?

– Глупости!

– Правда? Если она скажет «нет», то ничего не случится. Если она скажет «да», не будет ли это означать, что прежняя Линетт все еще живет в ней? Разве возвращение прежней Линетт не стоит одного вечера в неподобающей компании?

Маргарита покачала головой.

– Утро вечера мудренее, – сказала Соланж. – Когда ты отдохнешь, то, возможно, посмотришь на все это по-другому.

– Возможно, ко мне вернется рассудок.

– Ценность рассудка, как его понимает свет, несколько преувеличена, тебе не кажется?

Маргарита хотела было возразить, но передумала и налила себе еще бренди.

– Мистер Куинн.

Прохладная рука осторожно коснулась плеча Саймона. За годы службы он научился спать вполглаза, так что никто, даже слуга, не мог пробраться к нему незамеченным.

Открыв один глаз, Саймон встретился взглядом со слугой. Тот неодобрительно хмурился. Ба, да он даже покраснел. Скорее всего, из-за того, что рядом с Саймоном лежала женщина. Поскольку голова его была повернута в противоположную сторону, он не был уверен, что красивая брюнетка не обнажила во сне свое роскошное тело сильнее, чем в состоянии бодрствования.

– К вам посетитель, мистер Куинн.

– Который час?

– Семь.

– Проклятие! – Саймон закрыл глаз, но сонливость как рукой сняло. Он был не из тех, к кому заходят просто поболтать. – Если только он не смертельно ранен, вели ему, кем бы он ни был, убираться, и пусть возвращается в приличное время.

– Я пытался. А он вместо ответа принялся сгружать сундуки в гостевую спальню.

Саймон открыл глаза и поднял голову.

– Что?

– Граф Эддингтон поселился здесь. Он уверяет, что вы не стали бы возражать.

– Эддингтон? Что, черт возьми, он делает в Париже? Осторожно, чтобы не разбудить подружку, Саймон выбрался из спутанных простыней. Он присел на край постели и подождал, пока комната перестанет вращаться. Вчера он явно перебрал с выпивкой и еще сильнее перебрал с сексом. Проспал он всего час или два.

Слуга покачал головой. Взгляд его скользнул Саймону за плечо.

Обернувшись, Саймон взглянул на подружку и увидел, что та осталась лежать в той же позе – широко раскинув ноги и сжимая в кулаках простыню.

Очевидно, не он один утомился за вечер.

Саймон встал и набросил на нее стеганое покрывало, которое валялось рядом с кроватью.

– Мне нужна ванна, – бросил он слуге.

– Будет сделано, – с поклоном ответил слуга. – Что мне следует сказать его сиятельству?

– Скажи ему, что сейчас чертовски рано, и мое настроение вполне соответствует моему недосыпу. Пусть считает, что я его предупредил.

Слуга кашлянул, чтобы скрыть смешок, и выскочил из комнаты.

Часом позже, несколько посвежев после ванны, Саймон в синем шелковом халате спустился в холл.

В витражное окно над входной дверью струился свет раннего утра. Отражаясь в хрустальной люстре, этот свет радугой рассыпался на паркетном полу. Волосы у Саймона были еще влажными, и, несмотря на то, что лестницу покрывала ковровая дорожка с толстым ворсом, ногам было холодно. Только холодная ванна могла привести его в чувство. Эддингтон не был Саймону другом, и с ним следовало держаться настороже. С какой стати, граф решил наведаться к нему без предварительного уведомления и без приглашения? Еще и месяца не прошло с тех пор, как Саймон перестал на него работать.

Саймон услышал звон серебра по фарфору как раз в тот момент, как слуга с поклоном пригласил его в столовую.

– Доброго вам утра, милорд, – сказал Саймон, входя. Граф посмотрел на него и улыбнулся.

– И тебе утра доброго, Куинн.

– Вы считаете, что утро доброе? – Саймон подошел к буфету орехового дерева, где на блюдах под серебряными крышками, сохранявшими еду теплой, их ждал завтрак. Интересно, подумал Саймон, что повар готовит на завтрак? Лично он не помнил, когда в последний раз просыпался к завтраку. Как правило, в первый раз он ел ближе к полудню. – Обычно я в это время сплю, так что не имею понятия о том, что такое «доброе утро» и что такое «утро недоброе».

Эддингтон улыбнулся и продолжил есть. Он чувствовал себя совершенно непринужденно, словно хозяином этого дома был он, а не Саймон. Как и большинство членов палаты лордов, он полагал, что имеет полное право распоряжаться окружающими.

– Лично я, – растягивая слова, сообщил граф, – считаю добрым утром такое утро, когда просыпаюсь рядом с привлекательной женщиной. Такое утро я считаю воистину замечательным.

Саймон засмеялся и сел за стол. Тарелку с едой он ставить перед собой не стал. От запаха яиц и копченой рыбы его воротило. Он дал знак слуге, чтобы ему налили чай.