Только ты и я - Джил Мансел

— Подождите, дайте я вам помогу.

Сильные руки поднял ее на ноги. Стыдясь самой себя, Тилли увидела, что ее спасительница оказалась женщиной за пятьдесят, крепкого телосложения, с темными волосами, собранными в пучок, и в изумрудно-зеленом нейлоновом халате. Ее веки были щедро замазаны бирюзовыми тенями. Позади жен-шины, на столике с колесиками, стояла плетеная корзина, из которой торчали разнообразные флаконы и бутылки с моющими средствами.

Ну и ну, до чего же она сильная. Неужто это от «Мистера Мускула»? Может, она его пьет?

— Вот вы и встретились, — спокойным голосом произнес от двери Джек. — Моника, это Тилли. Тилли, это моя потрясающая уборщица Моника.

— Привет. Спасибо. — Тилли потерла ноющую левую руку. — Извините.

— Бедняжка, пальцами шевелить можете? — Было странно слышать этот сексуальный, журчащий голос из уст строгой, совсем не молодой женщины.

— Дай-ка я взгляну. — Джек подошел к Тилли. — Не представляю, как можно было упасть. Ты прыгала через телевизор?

Можно ли солгать? Поверит ли он ей?

— Зацепилась каблуком за ковер. Я искала туалет.

Джек внимательно осмотрел каждый палец.

— Мы отказались делать ванную в гостиной. По стилю не согласуется.

Ясно, он ей не поверил.

— Я заглянула сюда, решив, что дверь ведет в ванную, — внесла кое-какие поправки в свою версию Тилли. — Увидев, что это не ванная, я заметила фотографии. И… заинтересовалась. — Господи, ну почему он на нее так смотрит? Она запинаясь добавила: — Мне нравится рассматривать фотографии.

— Забавно. Большинство так и делают, когда приходят сюда. Больно? — Он повращал ее запястье.

— Нет. Все в порядке. Ничего не сломано. — Тилли выдернула руку и призналась: — Когда Макс рассказывал мне о Роуз, он сказал, что в жизни не видел более красивой женщины. Мне было любопытно.

— На том столе фотографии Роуз нет. — Джек помолчал. — Хорошо хоть, что ты не стала врать.

— Извини.

— Итак, — объявила Моника. — Мне полагается перерыв. Джек, ты налил мне кофе?

— Налил. — Когда Моника подхватила свою корзину и вышла из комнаты, он сказал: — Она любит его теплым, не горячим. Кстати, вот ключ.

— Спасибо. — Тилли взяла ключ и сунула в передний карман брюк.

— Макс все еще называет меня трагическим вдовцом?

Тилли замялась:

— Гм… да.

— Так я и думал. Ну, не страшно. А я и дальше буду называть его ливерпульским геем. — В глазах Джека появился лукавый блеск. — Он предупреждал тебя насчет меня?

— О да.

— Другого я и не ожидал. Ну и как ты к этому относишься?

Тилли заколебалась. Если честно, она чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которой мама все время повторяет, что ей совсем не идет, когда она укорачивает школьную юбку, несколько раз подворачивая пояс. Человек может тысячи раз выслушивать ЦУ, но это не значит, что он обратит на него хоть какое-то внимание.

Неужели он ждет, что она ему это скажет?

— Уверена, это хороший совет. Ладно, мне пора. Кстати, — добавила Тилли, — ты сделал это намеренно? Заставил меня думать, будто у тебя наверху женщина?

Джек улыбнулся и проводил ее до двери.

— А у меня действительно наверху была женщина.

Тилли внимательно посмотрела на него. И поняла, что не ошиблась в своих предположениях.

Эрин наблюдала, как женщина втискивается в шерстяное пальто с большим воротником из искусственного меха от «Йегер».

— Мне нравится покрой. — Женщина любовалась своим отражением в зеркале, поворачиваясь то одним боком, то другим. — Что вы скажете?

О Боже, иногда Эрин сожалела о своей совестливости. Пока она колебалась, в ней шла внутренняя борьба с жестокосердной бизнесвумен: пальто висит уже две недели, и это первая клиентка, которая проявила к нему интерес. Более того, Барбаре, которая и принесла пальто в магазин, нужно раздобыть деньги для недельной поездки на Майорку.

Неожиданно дверь распахнулась, и сердце Эрин ушло в пятки: в магазин — о Господи! — вошла Стелла.

— Не обращай на меня внимания. Я просто взгляну. — Стелла, шикарная в белом брючном костюме, помахала рукой и направилась к вешалке с трикотажем.

— Ну? — ждала ответа женщина в пальто от «Йегер».

Это плохо, она не может на это пойти.

— Фасон действительно отличный, — сказала Эрин, — и цвет вам идет. Но мне кажется, что оно слегка тесновато вам в плечах.

Это вежливый способ дать понять, что вещь мала на два размера.

— Серьезно? — Женщина сникла.

Она нерешительно прогнула спину, расставила руки, втянула живот — в общем, попыталась уместиться в пальто.

— Мне так кажется. Через какое-то время вы почувствуете себя в нем стиснутой. Сожалею, — проговорила Эрин. — Это мое мнение.

Женщина пожала плечами, выпрямилась и с надеждой обратилась к Стелле:

— Вы тоже думаете, что оно мне тесновато?

— Честно? Скажем так: если вы сбросите килограммов двенадцать, оно будет сидеть на вас как влитое.

В этом вся Стелла: она не из тех, кто наносит удар в спину. Она наносит удар в грудь, чтобы было видно, как брызжет кровь.

— Фу, — фыркнула Стелла, когда за женщиной захлопнулась дверь. — Если ее не устраивает мое мнение, не надо было спрашивать.

— Гм. — Эрин принялась переставлять сумки на плексигласовых полках позади себя.

— К тому же именно ты сказала, что пальто тесновато. Она купила бы его, если бы ты этого не сказала. Наверное, это приятно, а? — Она склонила голову набок и вопросительно посмотрела на Эрин. — Наверное, ты очень честный человек.

Боже, к чему она ведет? Стелла испытывает ее? И почему она подходит все ближе и ближе? Может, у нее под белым пиджаком спрятан пистолет?

Равнодушно пожав плечами, Эрин ответила:

— Мне просто нравится, когда люди покупают то, что им подходит.

— А это пальто точно ей не подходило, — безапелляционно заявила Стелла. — В нем она напоминала раздутую сосиску. Покажи мне вон ту кремовую кожаную сумочку.

Эрин затаила дыхание и подала сумку. Стелла принялась изучать молнии и многочисленные кармашки.

— Очень миленькая. И кожа хорошего качества. А знаешь, я, наверное, себя побалую. — Пауза. — Я заслужила награду за вчерашнюю ночь.

— Да? — «Держись естественно». — А что случилось вчера ночью?

— О, ужас. Во всем доме вылетели пробки, везде потух свет. Вдобавок моего кота вырвало, а я не знала, где именно. Я страшно волновалась за него, и терпеть не могу темноту. Поверь мне, это был настоящий кошмар.