Третий рейх. 16 историй о жизни и смерти - Артём Анатольевич Космарский

также назначала местных немцев на должности управляющих предприятиями. Эти посты часто использовались для личного обогащения, причем бывшее еврейское фабричное имущество разворовывалось.

Банатским немцам также отдали земли, которые ранее принадлежали венгерской знати, а после межвоенной аграрной реформы — сербам — ветеранам Первой мировой войны. Впрочем, никакого расового триумфа германцев над славянами не случилось: сербские земли (и только те, которые их владельцы сами не обрабатывали) разрешили покупать и румынам, и венграм — опять же чтобы порадовать союзников рейха. Более того, чем больше разрасталось партизанское движение, тем меньше берлинские власти хотели настраивать против себя относительно лояльных сербских крестьян Баната. И уже в 1943 году передача сербских земель немцам была спущена на тормозах.

Но главное другое: война на Восточном фронте требовала все больше ресурсов, и за половинчатые привилегии и громкие фразы о «новом немецком порядке» и об «освобождении от многолетнего рабства» фольксдойче приходилось платить свою цену — и она постоянно росла. О свободной продаже зерна и поросят банатские немцы скоро забыли. Берлин призывал превратить Банат в «житницу рейха», откуда сельскохозяйственная продукция может доходить до Германии за несколько дней (а не недель, как с Украины). Хотя фольксдойче составляли лишь одну пятую часть населения Баната, от них требовалось не менее четверти поставок пшеницы и до половины поставок свинины от общей нормы вывозимой из региона сельскохозяйственной продукции. Если крестьяне не могли предоставить такое количество, власти реквизировали их продукты без компенсации.

Солдаты дивизии СС «Принц Ойген» в партизанском бою в Югославии (1943)

Наконец, в 1942 году рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер создал дивизию «Принц Ойген», куда призвали почти всех годных к воинской службе немцев Баната. Это не только привело к дефициту рабочих рук в сельском хозяйстве, но и усилило ненависть сербов к своим соседям: «Принц Ойген» печально прославилась исключительной жестокостью к югославским партизанам и мирному населению. Но в расовой войне, которую вел рейх, фольсксдойче не просто имели право служить ему — в этом заключался их священный долг.

Банатские немцы, радостно встретившие ввод войск и установление нацистской власти, получившие от рейха право на самоуправление и возможность поживиться за счет соседей, в итоге стали заложниками внутренней и внешней политики Берлина. И не важно, как отдельные фольксдойче относились к грабежу еврейской собственности или к переделу земельных участков: в 1944–1945 годах коммунистические власти Югославии объявили врагами народа всех немцев, проживавших на территории Югославии, и лишили их гражданства, а имущество конфисковали. Банатские немцы дорого заплатили за свою связь с Третьим рейхом. К 1958 году фольксдойче в Югославии осталось всего 32 тысячи.

Чужие среди своих

История украинского коллаборационизма в годы Второй мировой войны — еще более противоречивый сюжет. Можно вспомнить хотя бы о том, как по-разному немцев встречали на западе Украины, присоединенном к СССР лишь в 1939 году, и на востоке. Или о том, как менялось отношение Берлина к украинскому национальному движению: от полупризнания летом 1941 года до масштабных репрессий, начавшихся осенью того же года и продлившихся до начала 1944 года, когда немцы начали активно поддерживать Организацию украинских националистов и Украинскую повстанческую армию (ОУН-УПА) в борьбе с наступающей Красной армией. Пожалуй, только в последние 20 лет в мировой науке стали появляться сбалансированные, политически беспристрастные исследования этих страниц украинской (и советской) истории.

Авторы одного из таких исследований (М. Эйкель, В. Сивяева) остановились на малоизученном эпизоде из истории Украины во время немецкой оккупации. Они попытались выяснить, как формировалась местная вспомогательная администрация, каким был ее modus operandi (образ действий) и по каким мотивам люди шли туда работать. Жизнь и судьба участников военных и полицейских формирований изучена гораздо лучше. Статья написана на основе редких документов из областных архивов Украины, прежде всего приказов, распоряжений, записок, — они рисуют более объективную картину происходившего, чем материалы послевоенных разбирательств из архивов МГБ и НКВД или воспоминания украинских эмигрантов.

Хотя многие деятели националистического движения восприняли создание рейхскомиссариата Украина[59] в августе 1941 года как шаг к образованию украинского государства под протекторатом Германии, этим надеждам не суждено было сбыться. Украина воспринималась Берлином как сугубо географическое понятие (даже столицей нового административного образования сделали провинциальный Ровно), а национальные чувства украинцев подогревались для того, чтобы предотвратить их объединение с русскими жителями региона против новых хозяев. Власти ограничили образование четырьмя классами, закрыли научные учреждения, библиотеки и музеи, снизили уровень качества печатных изданий — не говоря уж о массовом вывозе украинцев на принудительные работы в Германию и сокращении продовольственного снабжения.

При организации местной вспомогательной администрации рейхскомиссариата практика для Берлина была важнее идеологии — в большей степени, чем в Банате. Речь не шла ни о каких ячейках будущей украинской власти, как надеялись летом 1941 года активисты ОУН-УПА, — нужны были надежные администраторы, которые помогали бы оккупационным властям реализовывать их планы. Немецкие военные и полицейские могли оставить на своих должностях советских старост и руководителей районов (а сам административный аппарат уж точно оставался почти без изменений). В районах компактного проживания местных фольксдойче их даже пытались выдвигать на руководящие должности — правда, лень и некомпетентность украинских немцев скоро стали вызывать недовольство у властей рейхскомиссариата.

Как и в Банате, от вспомогательной администрации не требовалось воплощать в жизнь грандиозные замыслы рейха. Докладные записки бургомистров и глав районов свидетельствуют о том, что эти чиновники занимались главным образом состоянием дорог и мостов, проблемами с жильем и здравоохранением, болезнями скота, сбором урожая и тому подобным. Тем не менее массовые убийства евреев айнзацгруппами не были бы столь быстрыми, если бы не помощь местных властей. Именно им уже летом 1941 года вменили в обязанность составлять списки, где отмечались все евреи, проживающие на данной территории.

Вспомогательная администрация прямо не участвовала в ликвидации евреев, но получала от нее материальный доход: часть средств, конфискованных у жертв расстрелов и депортаций, шла в бюджеты городов и деревень по отдельной статье, а выжившие после первой волны ликвидации обязаны были платить «еврейский налог». Например, в Запорожье в 1941–1942 годах больше трети доходной части бюджета города составили средства, вырученные от продажи еврейской собственности. Кроме того, с разрешения местных властей украинцы могли вселяться в опустевшие дома и квартиры.

Парад в Станиславе (Ивано-Франковск) в честь визита генерал-губернатора Польши рейхсляйтера Ганса Франка

Но кто и зачем шел служить в администрацию рейхскомиссариата? Информация об этом в архивах представлена крайне скупо: прежде всего это доклады