Тихая моя родина - Сергей Юрьевич Катканов

class="p1">«Настоятелю Спасо-Прилуцкого монастыря архимандриту Анатолию из Вологодской духовной консистории. Слушали рапорт ваш о нарушении иеромонахом Нестором благочиния во время молебна в храме и о буйстве его вне храма и резолюцию его преосвященства: «Иеромонаху Нестору воспрещается совершение богослужений». А по буйным поступкам его в стенах обители имеют суждение в консистории: заметить вам, настоятелю, что до рапорта на имя его преосвященства вы должны были, согласно неоднократным распоряжениям, сообщить о сем секретарю консистории для донесения обер-прокурору. Вместе с тем предписано вам немедленно донести консистории в чем было замечено, от каких причин зависело и не замечалось ли ранее ненормальное состояние иеромонаха Нестора. На рапорт по поводу перевода иеромонаха Нестора в другой монастырь: иеромонаха Нестора оставить пока на испытании в Спасо-Прилуцком монастыре».

Этот ответ консисторского чиновника откровенно циничен. В консистории прекрасно знали, что творится в монастырях. Знали и то, что ни один настоятель не имеет никаких возможностей изменить ситуацию. Но стоило одному из настоятелей честно доложить о том, что некий иеромонах в своём беспутстве перешёл все границы, как консистория делает удивленное лицо: «Дa как же вы такое допустили? Да почему же вы раньше не доложили?» Тут же оказывается, что настоятель, написавший рапорт, сам же во всем и виноват. Это чтобы впредь неповадно было нервировать консисторию. А иеромонаха Нестора лишь отправили в запрет, то есть отодвинули решение проблемы, и не думая её решать. «Оставить пока на испытании…» О каких ещё испытаниях тут могла идти речь?

****

Нам не дано знать, что думал по этому поводу отец Антоний, что он чувствовал? И вообще каким он был? Ни официальные документы, ни торжественные речи не дают об этом достаточного представления. Но вот сохранилось в архиве монастыря одно письмо, отчасти может быть проливающее свет на личность отца Анатолия. Ему писал настоятель Коряжевской пустыни игумен Нектарий:

«Ваше высокопреподобие, досточтимый отец архимандрит! После длительной нерешительности осмелился побеспокоить вас с тем, чтобы высказать те добрые чувства, которые я испытываю к вам, своему отцу духовному. 10 лет назад вам угодно было избрать смиренного иеромонаха Нектария из Заоникиевской пустыни в помощь себе в должности казначея Прилуцкого монастыря. Шесть лет, проведенные мною в этом звании всегда будут достопамятными в моей жизни по той сердечности и участию, которые вы, досточтимый, любезный отец Анатолий, обнаружили ко мне, недостойному, а неколебимое миролюбие ваше к насельникам Димитриевой обители будет до оконца дней моих примером назидания. Заведывание хозяйством обители и неоднократное временное управление монастырем, которое по соизволению вашему было возлагаемо на меня в случае ваших отъездов при постоянном духовном мире укрепили навсегда наши братские отношения. Помните, как несколько лет назад волею преосвященного владыки указано было мне послушание — устроение дальней и бедной Коряжевской обители в должности настоятеля. Со скорбью покидал я приютивший меня Прилуцкий монастырь и его доброго, миролюбивого настоятеля, со скорбью и страхом ехал на место нового служения на северной окраине епархии, но по милости Божией служение моё на новом месте пошло благополучно. Назначенный волею высшей власти при участии вашем на место моего служения в Заоникиевской обители, я по приезду в Вологду нашёл тот братский прием со стороны вашего высокопреподобия, за который и поныне вам благодарен. Что делал бы я без ваших ближайших указаний первых действия по управлению монастырем?..»

Здесь заметна некоторая преувеличенность комплиментов, которая часто бывает свойственна обращениям к наставникам, но тон письма очень теплый и, видимо, искренний. Игумен Нектарий пишет с любовью, которую не каждому бывшему начальнику суждено на себе испытать. Кроме того, в письме есть несколько слов, которых игумен никогда не употребил бы, если бы они не были правдой: сердечность, участие, доброта, миролюбие. Таким, видимо, и был добрейший отец Анатолий.

***

В декабре 1905 года в Димитриевой обители торжественно отмечали пятидесятилетие служения в священном сане архимандрита Анатолия. Божественную литургию совершил преосвященный владыка Алексий, епископ Вологодский и Тотемский в сослужении архимадритов Павла, Платона, Афанасия, игуменов Нектария, Димитрия, Феофана, вологодских городских протоиереев Н. Якубова, В. Сиземского, А. Мальцева и священника И. Белкова. На молебен явились инспектор Вологодской духовной семинарии священник — А. Лебедев, протоиерей Спасо-Всеградского собора В. Карпов, местные иеромонахи и несколько священников и диаконов из знакомых и родных юбиляра. Храм, не смотря на будний день, был почти полон молящихся.

Богослужение совершалось в теплом нижнем храме Спасского собора. После службы игумен Нектарий поднес отцу Анатолию икону Спасителя, копию Вологодской Спасо-Всеградской иконы, одна за другой произносились речи в честь юбиляра.

Епископ Алексий: «Что же пожелать тебе, смиренный инок? Ты, может быть, готов теперь, оставив все, провести остаток дней твоих в полном покое, приготовляясь к мирной христианской кончине? Ho это было бы слишком эгоистично. Служение инока, кроме забот о личном спасении, налагает на него великие обязанности и по отношению к ближним. Кроме служения Богу так сказать внутреннего, он должен нести ещё и внешнее служение, служение миру. Твоя жизнь так и сложилась. Мы молитвенно пожелаем тебе того, что по словам псалмопевца является уделом живущего в помощи Вышнего, под Его кровом, как поётся в псалме: «Прославлю его, долготою дней исполню его и явлю ему спасение Мое». Первое дано тебе: ты прославлен и почтен высоким званием в должной степени. Второе тоже сбылось над тобой: ты живешь восьмой десяток лет. Остается пожелать, чтобы и последние слова псалма оправдались над тобою, и милосердный Господь даровал тебе то, к чему ты, как инок, более всего стремишься, то есть, чтобы явил тебе спасение Своё».

«Вологодская постоянная церковно-археологическая комиссия любителей истории приветствует ваше высокопреподобие в сей знаменательный день, памятуя ваше сочувственное отношение к задачам комиссии и пожертвование от вверенной вашему управлению обители в заведываемое комиссией древлехранилище множества историко-археологических документов ХVII века».

Архимандрит Платон: «Ваше служение было преисполнено многоразличных лишений. Окончив поприще воспитания и образования, вы вступили первоначально в мир и вели за собой по пути к вечному спасению с величайшим терпением и смирением не малое стадо словесных овец. Замечая холодность и равнодушие к вере, а иногда и нарушения закона Божия, обличая разные пороки и беззакония, вы, без сомнения, не избежали огорчений. Это водительство ваше продолжалось, можно сказать, не особенно долго (13 лет). Засим, по внушению и велению Премудрого Промысла, вы оставили мир с его прелестями и вступили на лучший путь — иноческого служения. Здесь, по указанию того же Божественного Промысла, вели за собой немалое число иноков и прочих насельников святых обителей. В это же время