Пока еще жив - Питер Джеймс

В центре лужайки чернели два слова:

«ТЫ ТРУП».

Грейс сидел в зале суда, когда жюри присяжных вернулось из совещательной комнаты с приговором — виновен. Сидевший на скамье подсудимых Эмис Смолбоун сложил пальцы пистолетом и, направив воображаемое дуло на детектива, произнес губами одно только короткое слово: «БУМ!»

— У меня не самые хорошие новости, Рой. — Том Мартинсон посмотрел на печенье в пальцах, но снова воздержался. — Я подумал, что должен предупредить вас сам, потому что служба исполнения наказаний вряд ли раскачается. Директор тюрьмы Белмарш мой старый университетский друг, вот он со мной и поделился информацией. В общем, Эмис Смолбоун освобожден по специальному разрешению три дня назад.

Грейс моментально вспомнил утренний разговор с расстроенной Клио и почувствовал, как по спине прошел холодок.

— У него есть адрес, по которому ему предписано находиться?

Грейс знал, что заключенный, отбывающий пожизненный срок и отпущенный по специальному разрешению, должен находиться по определенному для него адресу и подчиняться многочисленным, ограничивающим его свободу правилам, за соблюдением которых обязан следить инспектор службы надзора.

— Да, Рой, есть. Смолбоун определен в хостел на побережье, но, похоже, уже сорвался. Боюсь, его не видели там уже два дня.

Покупать коллекционные вещи — дело непростое, нужно уметь правильно выбирать время. Анна Галишия, как и другие истинные коллекционеры, прекрасно это знала.

Она сидела в позолоченном, обтянутом белым велюром кресле, точной копии кресла Геи в ее апартаментах на авеню Сентрал-Парк-Уэст, фотографию которых поместил журнал «Хэлло!». Кресло по заказу изготовила одна мебельная фирма в Брайтоне, и теперь Анна сидела в нем точь-в-точь в той же позе, что и Гея, с незажженной сигаретой между указательным и средним пальцами опущенной безвольно руки. Иногда она представляла себя сидящей в Дакота-Билдинг перед окном с видом на Центральный парк. В том самом здании, возле которого застрелили Джона Леннона.

В звездах, умерших насильственной смертью, было что-то особенное, волнующее и притягательное.

Она затянулась воображаемой сигаретой, потом стряхнула воображаемый пепел в эмалированную пепельницу с изображением Геи. Это время, субботнее утро, Анна любила больше всего, ведь впереди еще весь уик-энд. Целых два дня, полностью посвященные кумиру! А на следующей неделе — о боже, она едва сдерживала волнение! — Гея будет здесь, в Брайтоне!

Местная газета, «Аргус» — она лежала сейчас раскрытая перед Анной, — поместила фотографию невзрачного домика в Уайтхоуке, где родилась Гея. Только тогда ее звали, конечно, не так. Тогда она была Анной Мамбай. Но, криво усмехнулась Анна, разве не все они меняли свои имена?

Она осторожно сняла с колен ноутбук, переставила его на пол, сделала глоток кофе — Гея спасает эксплуатируемых, — сваренного из зерен средней обжарки, поднялась и подошла к серебристому воздушному шарику с розовыми буквами, складывающимися в надпись: Тур Геи: сердечные тайны. Обошедшийся в шестьдесят фунтов, шарик свисал с потолка, покачиваясь на шнурке. Выглядел он немного съежившимся. Анна подтянула его пониже, любовно подкачала гелием из специально хранившегося для этой цели баллончика и отпустила.

Она снова села, вдыхая наполнявшие комнату запахи: картона, бумаги, винила, лака и едва ощутимый аромат «Полуденного романа», духов Геи, которые распыляла ежедневно. Потом подняла ноутбук и вернулась на аукционную страницу eBay.

На этот раз борьба шла за бутылку «пино нуар», произведенного из экологически чистого винограда, выращенного на собственном винограднике Геи в долине Напа. Как и все другие ее товары, бутылка была помечена помещенным на этикетке логотипом крошечной скрытной лисички, лисички-подружки, и снабжена личным автографом звезды. Все деньги, вырученные на этом благотворительном аукционе, уходили на содержание школы в Кении. Еще одно доказательство благородства и доброты Геи Лафайет. Вино выставил на продажу некий британский поклонник Геи, победивший Анну на первом аукционе три года назад. Другая поклонница звезды по секрету предупредила Анну на чат-форуме, что недавно этот коллекционер потерял работу и ему срочно требуются наличные.

Именно этого вина в коллекции Анны и не хватало, что серьезно ослабляло ее позиции. Во всем мире насчитывалось двенадцать бутылок с автографом Геи на этикетке. Деньги у Анны были, так что она могла побить самую высокую ставку и потому чувствовала себя всесильной. Сегодня ее не превзойдет никто! «Пусть только попробуют», — с мрачной усмешкой подумала Анна.

Когда они встретятся на следующей неделе, она обязательно расскажет Гее об этой бутылке. Может быть, даже прихватит бутылку с собой и попросит Гею проставить на этикетке дату.

До конца аукциона оставалось двадцать восемь минут. На экране выскочило очередное предложение — 375 фунтов! На целую сотню больше, чем в прошлый раз. Борьба разгоралась.

Но кто бы ни участвовал в торгах, сегодня у них не было ни малейшего шанса против Анны. Сегодня она была в особенном настроении, которое называла настроением глубокого кармана и которое почти наверняка гарантировало победу. Лишь один раз, в прошлом году, кому-то удалось взять над ней верх. Только один раз. Ха!

Все ее знакомые коллекционеры жили в предвкушении нового фильма с участием их кумира. «Королевская любовница». На фанатских сайтах только о нем и говорили. Если картина станет хитом — а все указывало, что так оно и будет, — то ценность ее коллекции взлетит до неба!

Впрочем, продавать Анна не собиралась. Она всегда только покупала и не намеревалась менять стратегию. Ее раздражало, когда люди начинали тупо играть против нее. Они как будто претендовали на то, что по праву принадлежало ей одной. Анна смотрела на новую ставку, и ее душила злость.

Вы еще не знаете, с кем связались.

После разговора с Томом Мартинсоном Рой Грейс отправился в Льюис, точнее, в свой любимый цветочный магазин «Риверсайд флорист». Хозяйка, Николь Хьюз, готовила букет для клиента, и он сначала подождал, пока она закончит, а потом попросил большой букет для Клио — порадовать после работы.

Наблюдая за Николь, Грейс заметил, что она прихрамывает.

— Надеюсь, кому-то досталось сильнее, — пошутил он.

— Ха-ха! Черта с два! Коленка. Побаливает изрядно, но вы же пришли не мои жалобы слушать!

Выйдя из магазинчика, он положил букет в багажник и, прежде чем поспешить в Брайтон, на встречу с Гленном Брэнсоном, еще раз взглянул на фотографию, которую Клио прислала на его «блэкберри». На слова, процарапанные на капоте ее машины.

«ПОЛИЦЕЙСКАЯ ШЛЮХА. ТВОЙ РЕБЕНОК СЛЕДУЮЩИЙ».

Сомнений относительно автора этого послания не было. С таким же успехом Эмис Смолбоун мог оставить свой автограф. И конечно, как и тогда, в случае с теми словами на лужайке перед домом, он сделал это не сам. Такой человек, как Смолбоун, руки марал нечасто, разве что удовольствия ради издеваясь над жертвой — отрезая пальцы, уши или гениталии.