Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя) - А. К. Ломунова

праздно. Не могу работать. Несколько раз на деле вспоминал, что все неприятное есть только Ermanung (побуждение) к тому, чтобы подвигаться вперед к совершенству. Помоги, Отец. Приди и вселись в меня. Ты уже вселен, Ты уже я. Мое дело только сознать Тебя. Сейчас так пишу и полон желания. А все-таки знаю, кто я.

Дневник, 3 февраля 1898 г., Москва, т. 53, стр. 178.

В минуты уныния хочется просить помощи у Бога. И можно просить. Но только такой помощи, которая бы помогла мне и не помешала бы никому другому. И такая помощь есть только одна: любовь. Всякая другая – матерьяльная помощь не только может, но должна стать в разрез с матерьяльным благом других. Только одна любовь – увеличение в себе любви – удовлетворяет всему, что можешь желать, и не становится в разрез с благом других. «Приди и вселися в ны».

Дневник, 5 февраля 1898 г., Москва, т. 53, стр. 181.

Не могу писать и тоскую и принуждаю себя. Как глупо! Точно жизнь в писаньи. Она даже не во внешней деятельности. Не как я хочу, а как Ты хочешь. Еще полнее и значительнее без писанья. Вот и учусь жить без писанья. И можно.

Дневник, 19 февраля 1898 г., Москва, т. 53, стр. 182–183.

В последний раз, как я писал, я высказывал страх, что то перенесение себя из жизни мирской, суетной, оскорбляющей, раздражающей, в жизнь перед Богом, жизнь вечную (здесь, теперь), которое я испытал, не потерялось бы, чтобы не притупилось бы. Но вот прошло 13 дней, и я все так же это чувствую и чувствовал все это время и радовался и радуюсь: начну загадывать в пасьянсе, услышу раздражающий разговор, противоречие, недоволен своим писаньем, осуждением людей, жалею что-либо и вдруг вспоминаю, что это мне так кажется, потому что я согнулся и копаюсь под полом, а стоит только выпрямиться во весь рост, и все неприятное, раздражительное не только исчезло, но помогает радости торжества над своей человеческой слабостью. – Не испытал еще этого при физических сильных страданиях. Выдержит ли? Должно выдержать. Помоги, Господи. А то очень радостно. Радостно то, что положительно открылось в старости новое состояние большого неразрушимого блага. И это не воображение, а ясно сознаваемое, как тепло, холод, перемена состояния души – переход от путаницы, страдания к ясности и спокойствию и переход от меня зависящий. Вот именно выросли крылья; как только тяжело, больно идти ногами, распускаешь крылья. Почему же не всегда на крыльях? А видно, слаб еще. Не приучился, а может быть и необходим отдых. Интересно узнать, есть ли это состояние свойство старости, могут ли молодые испытывать его? Я думаю, что могут. К этому надо приучать себя. Это-то есть молитва. – «Надо что-то скрывать, чего-то бояться, что-то мучает, чего-то не достает» и вдруг: нечего скрывать, нечего бояться, нечему мучиться, нечего желать. Главное то, что переносишься от суда людского на суд Божий. Ох, кабы это удержалось до смерти. Но и за то, что испытал, благодарю тебя, Отец.

Дневник, 12 апреля 1898 г., Москва, т. 53, стр. 189–191.

С вчерашнего дня состояние душевное очень тяжелое. Не даюсь, не высказываюсь никому кроме Бога. Я думаю, что это очень важно. Важно молчать и перетерпеть. То страдания перейдут к другим и заставят их страдать, а то перегорят в тебе. Это дороже всего. Много помогает мысль о том, что в этом моя задача, мой случай возвыситься – приблизиться немного к совершенству. – Приди и вселися в меня, чтобы затихли мои скверны. Пробудись во мне. – Все хочется плакать…

Что же нужно делать? Делать нужно одно: привлекать людей к христианству, обращать их в христиан. Делать же это можно, только исполняя в жизни закон Христа.

Помоги мне, Господи. Помоги мне, приди в меня, пробудись во мне.

Дневник, 30 июня 1898 г., Ясная Поляна, т. 53, стр. 202.

Священник сказал убийце: Э, брат, не тужи, Бог и не таких грешников прощает. А ты что? Не робей. Молись. Убийца заплакал…

Часто молился (почти не веря, испытуя), чтобы Бог устроил мою жизнь, как я хочу. Нынче же молился просто обычной моей утренней молитвой и довольно внимательно.

И после этой молитвы вспомнил о своем желании и хотел присоединить молитву об исполнении этого желания и попытался обратиться об этом к Богу, и тотчас же почувствовал ошибку – что лучше гораздо будет, если все будет не по моей воле, а по Его. И без малейшего усилия и радостно сказал: да будет не моя, но Твоя воля.

Дневник, 17 июля 1898 г., Ясная Поляна, т. 53, стр. 203–204.

Внутренняя борьба. Мало верю в Бога. Не радуюсь экзамену, а тягочусь им, признавая вперед, что не выдержу. Всю ночь нынче не спал[119]. Рано встал и много молился. Нынче приехали Дитерихсы[120] и Горбуновы[121]. Мне было приятно с ними. Взялся за Воскресение, и сначала шло хорошо, но с тех пор как встревожили – два дня ничего не мог сделать. Ходил гулять очень хорошо. Написал письмо Иернефельту[122] и приготовил добавление. Это одно важно. А силы нет противустоять привычному соблазну. Приди и вселися в ны. Возбуди воскресение во мне.

Дневник, 20 июля 1898 г., Ясная Поляна, т. 53, стр. 204.

Жизнь для себя – мука, и потому, что хочешь жить для иллюзий, для того, чего нет и что не может быть не только счастливо, но не может быть. Все равно, как одевать и кормить тень. Жизнь только вне себя, в служении другим и не в служении близким, любимым – это опять для себя, а в служении тем, кого не любишь еще лучше в служении врагам. Помоги, Господи.

Дневник, 3 августа 1898 г., Пирогово, т. 53, стр. 207.

Я молюсь Богу о том, чтобы он избавил меня от того страдания, которое меня мучает. А страдание это послано мне Богом для того, чтобы избавить меня от зла. Хозяин стегает кнутом скотину, чтобы выгнать ее из горящего двора и спасти ее, а скотина молит о том, чтобы ее не стегали.

Дневник, 24 августа 1898 г., Ясная Поляна, т. 53, стр. 210.

Ты хочешь служить человечеству? Хорошо. То, что ты хотел сделать, сделает другой. Доволен ли ты? – Нет, недоволен потому, что важно для меня не то, что сделается, а то, что я сделаю, то, что сделаю свое дело. Лучшее доказательство, что дело не в деле, а в своем