Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

В 1910 г. начала выходить «Русская история» Μ. Н. Покровского, который подверг решительной критике мнение «националистической историографии» об отсутствии феодализма в России[197]. Согласно Покровскому, на Руси, как и в Западной Европе, «всякий самостоятельный землевладелец был „государем в своем имении“»[198]. Попытку вывести права землевладельца из пожалований Покровский высмеивает: «…С обычной в нашей историко-юридической литературе „государственной“ точки зрения эти права всегда представлялись как особого рода исключительные привилегии, пожалование которых было экстраординарным актом государственной власти»[199].

Покровский соглашается с той частью концепции Сергеевича, которая провозглашала привилегию не исключением, а общим правилом, и считает привилегию правом целого сословия[200]. В жалованной грамоте он видит только юридическую формальность, способ размежевания прав князя и частного землевладельца[201]. Политическое значение Покровский придает лишь ханским ярлыкам и говорит, что они устанавливали «самый полный иммунитет церкви, каким только она пользовалась в средние века где бы то ни было в Европе»[202].

Иммунитеты определяются автором как «особая подсудность для особых разрядов лиц и учреждений»[203]. Одновременно признается и существование «финансового иммунитета»[204]. «Иммунитеты» в понимании Покровского оказываются принадлежностью и церкви, и светских землевладельцев, и «капиталистов», правивших «земством», и др. Автор, вероятно, в значительной мере разделял представление Сергеевича о всесословности иммунитетов.

Что касается источников иммунитета, лежавших глубже юридической формальности, то этого вопроса Покровский касался лишь применительно к светским вотчинникам. Природу их власти он усматривал не в структуре землевладения, а в пережитках патриархального права: вотчинное право «было пережитком патриархального права, не умевшего отличать политической власти от права собственности»[205].

Следовательно, для Покровского иммунитет – чисто юридический институт, в области светского землевладения закрепляющий независимо от него существовавшую власть вотчинника. Как и почему возник иммунитет церкви и других сословий, автор в 1910 г. не объяснял, оставляя тем самым место для теории пожалований. В концепции Покровского нашло выражение своеобразное сочетание идей Павлова-Сильванского (наличие феодализма в России, независимость вотчинного иммунитета от пожалования) и Сергеевича (иммунитет – право различных сословий и разрядов населения). Особенность его схемы заключалась в признании источником вотчинной власти «патриархального права». Этот специфический момент можно расценить как попытку приложить к частному землевладению представление о патерналистском характере княжеской власти, проистекавшей, по мнению Владимирского-Буданова, «из древних оснований власти домовладыки и отца»[206].

Покровский проводил прямую линию от вотчинной власти раннего периода до «уголовной юрисдикции помещика» и «подданства» ему крестьян в условиях «нового феодализма» XVIII – первой половины XIX в.[207]Здесь проявилось следование автора плодотворной идее Сергеевича – Дьяконова о вхождении иммунитета в состав позднейшего крепостного права.

В книге В. А. Панкова, вышедшей в 1911 г., проблема иммунитета также рассматривалась в довольно тесной связи с проблемой крестьянской крепости. Эта взаимосвязь, конечно, не была случайной в условиях столыпинской реформы, когда в буржуазной историографии резко возрос интерес к крестьянскому вопросу (в изучаемое время началась, в частности, энергичная разработка дипломатики актов крестьянской и холопской зависимости)[208]. Останавливаясь на проблеме происхождения иммунитетных грамот, Панков указывал в качестве мотивов их выдачи благочестивые побуждения, желание устроить духовенство, помогавшее великим князьям в борьбе с удельными, а также стремление заселить пустующие земли для получения казенных доходов, переманить людей из других княжеств[209].

Повторение тезиса о благочестивых целях выдачи жалованных грамот предопределялось общим возрождением схемы Милютина – Горбунова в концепции Павлова-Сильванского. Дополнительным объяснением роста внимания к этому тезису в годы реакции может служить факт распространения богоискательских настроений в среде буржуазной интеллигенции в изучаемый период. Тогда же в русской историографии возродился специальный интерес к ханским ярлыкам русским митрополитам[210].