Ловушка для стервы - Надежда Черкасова

— Голубушка, да куда столько всего? — добродушно улыбался Николаев, глядя на предлагаемое изобилие. — У меня от всех этих деликатесов только изжога. А вот борщ я с удовольствием поем. Люблю, знаешь ли, простую пищу, без всяких выкрутасов. С годами понял главное про еду: чем проще, тем лучше. Здоровее для организма.

— А может, рюмочку перед обедом, Семен Ефимович? — неуверенно посмотрела Настя на Николаева.

— Не употребляю, голубушка. Не употребляю и тебе не советую.

— Ну так ведь для аппетиту, Семен Ефимович, — попыталась оправдаться Настя.

— Самый лучший аппетит, голубушка, — это — голод, — наставительно изрек Николаев и, не спеша, приступил к трапезе.

— Приятного аппетита, Семен Ефимович! Не буду вам мешать, — пролепетала пристыженная Настя и кинулась к выходу, не смея утомлять более своим присутствием светилу медицины.

— Спасибо, голубушка, — по инерции ответил Николаев, уже погрузившийся в свои мысли.

Доктор ел неторопливо, с удовольствием. В последнее время он вообще перестал куда-либо спешить. Несмотря на то что дел по-прежнему больше, чем сил на их выполнение. Он, как и прежде, работал быстро, но уже не торопился. Да и куда спешить-то? В мир иной? Так туда никогда не поздно, всегда успеется. Все там будем, только каждый в свой определенный Богом час. Правду пословица говорит: «Поспешишь — людей насмешишь». Вот только смешного в смерти совсем мало. А скорее всего, и вовсе ничего нет.

Прежде он всегда спешил, пытался затормозить быстро несущееся время, чтобы успеть сделать все и получить за это как можно больше. Времени катастрофически не хватало, хотелось растянуть его, как шагреневую кожу, подчинить и заставить работать на себя.

Однажды ему пришлось ехать к умирающему больному, очень высокопоставленной и важной особе. За ним прислали машину. И вот они уже мчатся с водителем по шоссе на большой скорости, сигналя персональной сиреной и сверкая проблесковым маячком, чтобы менее важные и совсем не важные участники дорожного движения расступались и не мешали их продвижению. Он тогда очень нервничал, желая наверстать утекающее и растворяющееся в бесконечности время.

«Поторапливайтесь, любезный, — строго ворчал он на водителя, едущего и без того с нарушениями всех установленных правил. — Что это вы тащитесь, как на похоронах?»

Дальше уже ничего не помнил. Очнулся в больнице, в гипсе, весь перебинтованный, снаружи только одни глаза с удивленно поднятой бровью. Хорошо, что он тогда не успел на собственные похороны. Выжил, в отличие от водителя. Видимо, еще был нужен зачем-то, вот и сохранили ему жизнь.

С тех пор Николаев очень уважительно относился ко времени, утвердившись в мысли, что все можно делать быстро, но при этом не спешить. Торопись не торопись, спеши не спеши, а от его персоны мало что зависит, всего каких-нибудь процентов этак двадцать пять или и того меньше. Все же остальное — как Бог даст. Главное, что свои двадцать пять он отрабатывает добросовестно, не забывая о чувстве меры и интуитивно ощущая предел своих возможностей.

«Я сделал что смог. Остальное — как Бог решит, — неизменно говорил он себе, когда чувствовал, что его тормозит какое-то незримое препятствие, и он уже не видит положительных результатов в лечении тяжелобольного. Поэтому с этого момента надеялся не столько на знания и опыт — хотя и не переставал добросовестно выполнять и далее свои обязанности, — сколько на волю Всевышнего. — Ему там виднее — кому жить, а кому нет».

Несомненно, он относился с состраданием к каждому своему пациенту и прежде делал все возможное и даже невозможное для того, чтобы вытащить бедолагу из тисков смерти. А если тот умирал, винил лишь себя. И тут же сам начинал болеть.

Но однажды понял, что если не изменит своего отношения к работе и больным, то в один прекрасный день просто умрет. И случившаяся авария подтвердила намерения Вселенной остановить его неразумные действия и мысли. Поэтому теперь он делает все возможное, что только от него зависит, но уже без фанатизма, без той самоуверенности сверхчеловека — царя природы, которому по плечу лечение любого серьезного заболевания. Он уже давно не конкурирует с Богом, так как уяснил для себя, что самая главная помощь — от Него.

Как же долго он шел к этому. Это теперь Николаев понимает, что медицина не лечит, а только помогает облегчить страдания больного. Очень много врачей и лекарств. А здоровья у людей как не было, так и нет. Медикаменты стоят все дороже, врачи их выписывают все больше, а эффекта от них с гулькин нос. И от врачей, и от лекарств. Так как цель современной фарминдустрии — получение прибыли, а не выздоровление больных. Если больные начнут выздоравливать, то врачи останутся без работы, а фарминдустрия пойдет по миру. Кто же это допустит?

И вообще Николаев уверен, что каждому человеку под силу лечить себя самому — правильными мыслями, терпимостью, добродушием, ну и правильными действиями, конечно. Главное в жизни человека давно определено десятью заповедями Ветхого Завета, существующего несколько тысячелетий. Выполняй — и живи здоровым и счастливым. Не хочешь выполнять — болей, мучайся и умирай. А врачи нужны, чтобы лечить ленивых, которые для себя и пальцем не хотят шевельнуть. Вот и оказываются доктора бессильными, так как невозможно спасти того, кто сам себе помочь не желает. Замкнутый круг.

Но выход всегда есть. Если, конечно, не загонять себя в водоворот страстей и желаний. Не подчиняться прихотям своего неразумного и упрямого тела, которому сладкое праздное старение и умирание более приятно, чем постоянная и мучительная работа над собой, любимым. Как же легко начисто забыть о потребностях души и подчиниться исключительно интересам тела! Никакой тебе ответственности ни за свою жизнь, ни за окружающий мир. Да и жить так легче, беззаботнее. И веселее, по всей видимости. Думай только о чем-нибудь приятном и наслаждайся жизнью… Пока не умрешь.

Каждый сам для себя выбирает, что ему нужнее или приятнее. Людмилочка тоже вон выбрала. И ошиблась. Бедная девочка!

После стольких лет ошибок Николаев научился наконец ожидать, не надеясь, догонять, не переживая, и делать быстро, но при этом не спешить. Он открыл для себя один из главных законов здоровья — второстепенность своих мыслей, желаний и собственной воли. Теперь он твердо знает: на все Божья воля. И плывет по течению жизни, не забывая о главном, ловко лавируя между встречающимися на пути испытаниями и наказаниями, посылаемыми судьбой за допущенные ошибки.

А чтобы лучше плавать, он с годами открыл для себя еще один закон здоровья и выживания: есть меньше, а двигаться больше. Его-то он и предлагает теперь своим пациентам как дополнительную, но уже бесплатную рекомендацию к основному лечению. Хотя к бесплатным советам люди почему-то относятся с предубеждением. Особенно очень богатые. Которые верят, что лучшее — это самое дорогое.

Как летит время! Не успеешь оглянуться, а тебе уже перевалило за семьдесят. Почти все важное осталось далеко позади. А сколько впереди — никто из смертных не знает. Да и зачем? Чтобы своими страхами сократить и без того маленький отрезок оставшегося пути? Поэтому с настоящим нужно быть особенно бережливым, не растрачивать его на бесконечные сомнения и пустые беспокойства.