В некоторой сказке… - Любовь Юрьевна Чистякова

class="p1">От удара ее спасительный пламенный экран рассыпался. Как выстроить его заново она не знала, поэтому дальше обороняться пришлось подручными средствами. Под ногами валялась россыпь камней, девушка схватила первый попавшийся. В скудном свете он блеснул бледно желтым сиянием. Есения уже приготовилась швырнуть его в обезьяну, как та снова отпружинила от склона ущелья в ее сторону.

Сцепившись, они покатились по дороге. Сенька неистово колотила осколком горной породы по холке странной зверушки. Та в ответ пыталась цапнуть несговорчивую жертву за горло. Одновременно молотила набалдашником хвоста все вокруг без разбора. Это и сыграло злую шутку. Девушка вовремя отклонила голову в сторону. И макака треснула со всей силы себя в переносицу. Тонкая кость хрупнула, из разлома брызнула кровь, удивленные блюдца глаз застыли. Серая тушка обмякла.

Есения еле выбралась из смертельных объятий. С ужасом стерла капли чужой крови с лица. На всякий случай попинала бездыханное тело. Убедилась, что зверек больше не кинется, без сил рухнула рядом. Багет тихонько подошел к хозяйке. Ткнул бархатным носом в плечо. Она погладила черную морду:

– Ты молодец, хороший мой. Такие пируэты крутил, Цескаридзе обзавидовался бы.

Конь одобрительно фыркнул, как будто понял, кто такой Цескаридзе. Девушка с трудом разжала затекшую ладонь. В ней, по-прежнему, лежал камень. Гостья из Питера 21 века осмотрела обломок. Испещренный паутинкой мерцающих серебряных трещинок. Его как будто изнутри распирало бледно желтым свечением. Сенька пожала плечами и сунула находку в притороченную к седлу сумку. Адреналин отпустил, вернулось чувства страха. И именно сейчас, когда схватка закончилась, до Есении начало доходить, что вот здесь посреди узкого ущелья, в собственной сказке, она могла погибнуть от зубов лупоглазого лимура. Ее била крупная дрожь.

Лощина загромыхала. Габриэль на своем белом жеребце выскочил в каменный коридор. Потянул на себя поводья. Конь выпучил глаза, всадник тоже. Они затормозили в паре сантиметров от девушки. Габриэль спрыгнул с коня. Присел рядом с Сенькой:

– Мы тебя еле догнали! – он осмотрел ее с ног до макушки, коснулся окровавленного лба: – Ты ранена? Что произошло?

– Спарринг века, – попыталась пошутить Сеня. – В синем углу ринга – Есения Доброславовна, в красном, – она кивнула на распластанную на земле тушку, – мартышка не пожелала представиться. Синие победили.

Габриэль носком сапога перевернул зверька на спину.

– Лариат.

– Кто? – сдавленно поинтересовалась девушка.

– Ты точно учишься в школе Пламенных чаш? Лариат, он же лассохвост. Обитает в устьях пересохших рек, в заброшенных каменоломнях, шахтах, ущельях, в питании не прихотлив – жрет все, что имеет кровь и мясо. Жертву гипнотизирует глазами и костяным шариком на конце хвоста. Убивает им же или загрызает, смакуя фонтанчики крови, – словно лектор посреди аудитории он расхаживал вдоль дороги, заложив руки за спину, и менторским голосом рассказывал про магического зверька.

У Сеньки от переизбытка эмоций закружилась голова. Каменные стены каньона поплыли, смешались с тонкой голубой полоской неба и землей. Габриэль кое-как успел ее подхватить, чтобы она не приложилась затылком о камни. А когда открыла подернутые туманом глаза, прошептал:

– Я волновался за тебя.

На ее бледном лице веснушки, казалось, расцвели алыми рябиновыми гроздьями.

– Честно? – совсем по-детски подняла брови Сенька. И не дожидаясь ответа, уже привычно шлепнула Габриэля по плечу. – Тогда почему так долго тебя не было?! Этот твой петлехвост пытался сожрать меня!

– Лариат, – машинально поправил блондин. – Я бы очень хотел добраться до тебя быстрее. Но твой конь так торопился удрать от крохотного ужика, что снес часть уступа. Камни засыпали дорогу. Пришлось разбирать завал, чтобы проехать.

Багет виновато заржал. Макар, переминавшийся до этого с ноги на ногу в сторонке, кинулся к девушке. Повис на шее, изрекая восторженную пулеметную очередь:

– Ну, ты даешь! Такую страховидлу сама укокошила! Вот молодчага! Вот не промах!

– Макар, – пискнула она, – сейчас ты тоже укокошишь, только уже меня.

Девушка мельком глянула на окоченевшую тушку. Ее передернуло от отвращения. Стеклянные глаза чудика и сейчас гипнотизировали какой-то мертвой бездонной красотой. Есения отвернулась, вскочила в седло и легонько тронула пятками бока коня. В этот раз жеребец не сопротивлялся. Ему, похоже, самому не терпелось поскорее убраться из Лунного ущелья.

Просвет между скал забрезжил часа через два. Уставшие больше от напряжения, чем от дороги, путники, не сговариваясь, прибавили шагу. Казалось, даже само ущелье с облегчением выдохнуло, когда трое всадников проскакали последнюю каменистую версту и почти вылетели на обласканный лунными дорожками и светлячками-звездами луг. Останавливаться там на ночлег отряд не решился. Близость опасной лощины не вселяла уверенности в спокойной ночи.

Приличная полянка встретилась где-то через полчаса галопом. Густой подлесок укрывал ее от посторонних глаз, в тени молоденьких дубков шумел ручей. Сенька потерла затекшую поясницу. С трудом спрыгнула с коня. Уставшие ноги подкосились и девушка без сил рухнула в мягкую траву. Габриэль с Макаром последовали ее примеру.

– Может, ну его этот лагерь, так поспим? – с надеждой спросила девушка.

– Ага, только гусениц и муравьев в мою сторону не скидывай, я их не люблю, – поддержал блондин.

– Беее, – сморщился Макар.

В этот момент Сенька почувствовала шевеление под левой коленкой. завизжала и начала стряхивать невидимого гостя. Это оказалась всего лишь травинка, сдутая в сторону ночным ветерком. Отсмеявшись, они все же разбили лагерь. Усталость взяла свое. Троица решали поменять ужин на сон. Выставлять охрану на этот раз тоже не стали. Ограничились Сенькиным оборонительным контуром. Сегодня он получался более плотный и слегка желтоватый. Но девушка не придала этому внимания. Ныла уставшая спина, саднили намозоленная седлом пятая точка и помятая костяной шишкой лассохвоста макушка, перед глазами то и дело возникал образ чудика с размозженной переносицей. Нервное напряжение никак не проходило. Девушка вертелась, пытаясь найти удобное положение. Но это у нее никак не получалось. В одеяло начали впиваться смятые елочные иголки топчана.

– Хватит ерзать. Иди сюда, – прозвучал сонный голос из темноты.

Сенька вздрогнула от неожиданности. Она думала, что Габриэль видит уже десятый сон. Но слишком устала, чтобы спорить. Колдунья-недоучка встала, стряхнула прилипшие иголки и с удовольствием уткнулась носом в теплую грудь блондина. Он обнял ее и аккуратно прижал к себе. В уютном кольце сильных мужских рук было спокойно, и совсем не страшно. Ровное уверенное дыхание полуэльфа убаюкивало, легкое блуждание длинных пальцев по ямочкам на пояснице подействовало не хуже гипноза лариата. Сенька расслабилась и мгновенно уснула. И это была самая сладкая ее ночь за время, проведенное в княжестве Чарогория.

***

Генриус локтем вытер покрытый испариной лоб. Крупные соленые капли намочили широкий рукав серого плаща. Маг привалился спиной к шершавому валуну. С трудом выдохнул: