Смерть на подиуме - Наталья Александрова

Поднявшись на свой этаж, Тина вышла из лифта и полезла всумочку за ключами. Как обычно, ключи завалились на самое дно сумки, и она,чертыхаясь, перебирала ее содержимое, давая себе слово сегодня же навести всумке порядок. Вообще ей давно уже пора навести порядок не только в сумке, но ив квартире, и в своей жизни…

С этими благими намерениями Тина наконец достала ключи ишагнула к двери…

И замерла как громом пораженная.

На коврике перед дверью опять лежала кукла.

Но не та, что вчера.

На этот раз площадка была ярко освещена – кто-то из соседейусовестился и ввернул лампочку, и при ярком свете она хорошо разглядела наковрике Кена, жениха Барби.

Медленно, испуганно, как будто шагая по минному полю, Тинаподошла к коврику, наклонилась и осторожно подняла куклу.

Ей было страшно прикасаться к ней, она испытывала какое-точувство брезгливости, но в то же время ее действиями руководило мучительное,болезненное любопытство.

Двумя пальцами она держала куклу и разглядывала ее с тем жедвойственным чувством.

Кен был одет в самый обычный костюм, немного запыленный изапачканный – что неудивительно, если он несколько часов валялся на коврикеперед дверью. Неприятно поразило Тину другое: в горло куклы была воткнутабулавка, и грудь Кена была измазана чем-то красным. Может быть, чем-то вполнебезобидным, например губной помадой или клубничным конфитюром, но Тина не моглаотделаться от чувства, что это кровь, пролившаяся из пронзенного горла…

И еще одно.

Левая нога куклы была неестественно вывернута.

Тина смотрела на изуродованную куклу, не в силах оторвать отнее взгляда, и не могла отделаться от мысли, что держит в руке мертвогожурналиста Мухина…

Если вчерашняя кукла могла быть случайностью, если еесходство с Алисой Липецкой могло Тине просто померещиться, то теперь у нее небыло никаких сомнений.

Кто-то нарочно подбросил ей эту куклу, придав ей сходство сМухиным. Кто-то, кто очень хорошо знал подробности обеих смертей. Точнее –обоих убийств…

А кто лучше знает эти подробности, чем сам убийца?

Тина почувствовала, как по ее спине пробежал озноб.

Убийца дразнит ее, играет с ней, как кошка с мышью.

Что он хочет сказать ей этими двумя куклами? Что она тожекандидат в жертвы? Что она станет следующей?

«Есть жнец, смертью зовется он… – прозвучал в ее головенегромкий голос. – Властью от Бога большой наделен… когда косить онстанет, и нас с тобой достанет…»

Тина сжала кулаки, так что кукла в ее руке жалобноскрипнула. Убийца изощренно мучает ее, заставляет трястись от страха, он хочетлишить ее сна и покоя… Неужели она сдастся без сопротивления, неужели будетиграть по его правилам, послушно изображая трясущуюся от страха мышь?

Взяв себя в руки, Тина пересекла площадку, подошла кмусоропроводу и выбросила туда искалеченную куклу. Перед тем как разжать руку,она еще раз взглянула на Кена.

Вывернутая нога, залитая красным грудь, помятый и запыленныйкостюм… кто-то очень постарался, придавая кукле сходство с убитым журналистом.Только лицо… кукольное, мальчишеское личико Кена ничуть не напоминало хитрую,неприятную физиономию Мухина. Вряд ли кто-то пожалел о нем, вряд ли кто-товспомнил его добрым словом. Наоборот, наверняка очень многие облегченновздохнули, узнав о его смерти. Он многим успел насолить своими беззастенчивымипубликациями, своей беспардонной пронырливостью… может быть, его и убил кто-тоиз персонажей его грязных статеек – убил, чтобы отомстить за свою испорченнуюрепутацию или, скорее, чтобы предотвратить очередной скандал, помешать Мухинувывалить на люди очередную груду грязного белья…

Но Тина не верила в такой мотив.

У нее из головы не выходили слова Мухина: «Я с вами хочупоговорить о вчерашнем… я кое-что видел…»

Возможно, это были последние слова в его жизни.

И почти наверняка кто-то убил его для того, чтобы Мухинникому не успел рассказать, что же такое он заметил на вчерашнем показе…

Ночью ей снился высокий мрачный замок на крутой горе,крепостная стена была утыкана пиками, а на них насажены человеческие головы,все как одна похожие на голову убитого Виктора Мухина. Глаза у голов былиоткрыты и смотрели на Тину с немым осуждением – что же ты не поговорила сомной, что же ты не поспешила?

Тина во сне опускала глаза, чтобы не видеть страшных голов,но тогда был отчетливо виден поднимающийся мост через ров, ворота открывались,и из замка выезжали одна за другой хорошо знакомые ей фигуры.

Первым появлялся мрачный рыцарь в тускло блестевших доспехахи стальном шлеме с опущенным забралом. Плюмаж на шлеме был из траурных черныхперьев, а когда рыцарь приподнял забрало, стало видно, что у него нет лица.Следом вышел, опираясь на суковатый посох, суровый монах в грубом плаще скапюшоном. Пройдя мост, монах откинул коричневый капюшон, и стало видно, что унего тоже нет лица. За ним выехал из ворот купец на ослике и тоже снял шляпу,чтобы было видно, что и у него нет лица. И наконец вышел, ковыляя ииздевательски скалясь, скелет с косой и, казалось, заглянул Тине прямо в душупустыми глазницами.

«Есть жнец, смертью зовется он, властью от Бога…» – зазвучалв ушах неживой голос.

– Нет! – крикнула Тина и проснулась.

Сердце колотилось так громко, что, наверное, было слышно наулице. Она вытерла испарину на лбу и посидела немного, успокаиваясь. Какстрашно просыпаться одной в пустой квартире! Может, и вправду завести кота илисобаку? Но они будут скучать без нее целыми днями и зачахнут от тоски.

Может быть, отдаться в руки дяде Бо? Он проведет курспсихотерапии по всем правилам. А что, он мастер своего дела, у него обширнаяклиентура, его ценят. Стоит Тине только заикнуться про страшные сны, как он тутже отправит ее на кушетку. Но как объяснить наличие кукол под ее дверью? Ведькуклы были, ей это не привиделось, кто-то хочет свести ее с ума, запугать.

«Ну уж нет! – сказала себе Тина. – Я многоепреодолела, справлюсь и с этим сама. Мы еще посмотрим, кто кого!»

Стало легче, и она заснула крепко, без сновидений.

Разбудил ее телефонный звонок.

Тина приподнялась на локте, тупо уставилась на будильник.

Еще только восемь часов, а ведь сегодня с утра ей никуда ненужно, и она собиралась выспаться до отказа! Полноценный сон для модели – этоне каприз, не прихоть, а главная жизненная необходимость, ведь от него зависитцвет лица!

Она схватила трубку, поднесла ее к уху и недовольнопроворчала:

– Ну что еще?..

– Муромцева, ты еще в постели? – донесся из трубкискрежещущий, как металл на сорокаградусном морозе, голос ЭльзыМихайловны. – В десять ноль-ноль ты должна быть в «Вампуке»! Там будетрепетиция завтрашнего показа!