Стадия зеркала. Когда женщина знает, чего хочет - Этери Чаландзия

В идеале жизнь обогащает человека и со временем прежде беззаботные глаза наполняются смыслом. Никто не говорит, что в сорок надо быть таким же беспечным, как в двадцать. Но одно дело опыт, а другое – свинец в ногах и список принципов в голове. За изменениями в душевном организме надо внимательно следить, точно так же, как и за изменениями в физическом теле. И одни изменения поддерживать, а другие изживать. Хотя бы пытаться.

У меня есть один неплохой пример, жаль, он совсем не близко. Это преклонных лет женщина, которая любит красивую жизнь, но при необходимости может и в шалаше переночевать. Она ездит по всему миру и не ноет, когда ей достается место в хвосте самолета или билет в купейный вагон, хотя она, конечно, не дура и понимает толк и в первом классе, и в Восточном экспрессе. Она любит хорошую лечебную косметику, но может намазать лицо овсянкой, положить огурец на глаза и не жужжать. У нее была коллекция прекрасных украшений, но, когда ее обокрали, она только пожала плечами и купила в соседней лавке пластмассовую стрекозу, прицепила на пиджачок и была страшно довольна собой. Потерянные драгоценности она как нормальный человек оплакала, а оплакав, благополучно забыла. Она ездит на хорошей машине, но, если что, не брезгует прокатиться и на помятом шарабане своей внучки. Эта женщина не переедает, но и не выкладывает клевер по тарелке, сетуя на заснувший метаболизм и отложение глупости на бедрах. Она весела, довольна жизнью и свободна. Так же, как в молодости, любит Герберта Караяна и готова ехать в другой город на перекладных, чтобы посмотреть хорошую выставку или послушать умного человека.

Она мне очень нравится, потому что это, без ложной скромности, я примерно через сто тридцать лет.

И кто знает, как оно будет, поживем – увидим!

Вотношении этого пакостного во всех отношениях явления люди делятся на страусов и маньяков. Страусы сразу после ЗАГСа роняют голову в песок или в какую-то другую изолирующую субстанцию, и, убедив себя в том, что, если они чего-то не видят и не слышат, значит, этого и в природе не существует, сносно влачат свои и чужие дни. Ошибочно предполагать, что эти типы не страдают. Понятное дело, что мозг и под песком работает, и страусы понимают, что неспроста они приняли столь нелепое и уязвимое положение. Так жена-героиня, поглядывая на своего ходока-супруга, как правило, широко известного народным массам, гордо говорит в телекамеру: «Я его сразу предупредила: “Делай, что хочешь, главное, чтобы я ничего не знала!”» Чаще всего к моменту подобных откровений супруг уже слабо видит, плохо слышит и доброжелательно улыбается хрустальной пепельнице. Зрители, наблюдающие подобную идиллию, соотносят информацию с собственным жизненным опытом и либо умильно кивают паре с пепельницей, либо плюют в экран. Однако принцип «меньше знаешь, лучше спишь» проверен временем и нервами, поэтому признается годным к употреблению.

Ему противостоит другая устойчивая жизненная позиция, называется «хочу все знать!». Маньяки, высекающие подобный девиз на фюзеляжах своих истребителей, спят и едят только для поддержания жизненных сил, однако, войдя в штопор, перестают отвлекаться на всякую ерунду и сосредотачиваются на главном – поиске улик и доказательств.

Я своими глазами видела этих иссушенных ревностью и тревогой товарищей, которые с трудом сдерживали треморы во всех конечностях и, лихорадочно сверкая глазами, рассказывали о победах и поражениях в своем непростом деле.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что и страусы, и маньяки в стрессовой ситуации поступают сообразно особенностям своей психики. Как правило, желание знать или не знать – часть жизненной философии. И измена здесь всего лишь один из тестовых пунктов. Когда я однажды попыталась рассказать своему доброму товарищу, из чего сделана та баварская сосиска, которую он с аппетитом макает в якобы дижонскую горчицу, он поднял на меня свои светлые глаза и тихо спросил: «Зачем?» Бумага, целлюлоза, металлическая стружка или крысиный хвост – ему было все равно. Мозг осознавал сосиску. Точка. Мне стало стыдно. Точно так же несколько лет спустя стало стыдно тому доброхоту, который попытался внести ясность в подробности якобы счастливой семейной жизни моего товарища. «Зачем?» – так же миролюбиво спросил тот. Он видел то, что хотел видеть, – красивую молодую женщину, любящую жену и мать своих детей. Точка.

Несмотря на то что позиция страусов часто осуждается, объявляется безвольной и трусоватой, в ней есть своя красота и сила. Страусы оказываются мужественными и искренне любящими существами, готовыми до последнего стоять на защите бастионов брака и любви. Они верят в непогрешимость своих партнеров, даже когда те в себе сомневаются. Но страусы душат сомнения в зачатке и выливают кастрюли ледяного безразличия на головы неравнодушных доброжелателей, пока сам изменник или изменница, угнетенные столь беспрецедентным благородством, не падают им в ноги с разоблачающими откровениями. И вот тут наступает опасное затишье.

Если кто-то однажды видел, в какие клочья может разнести обманутого страуса, он подавится своими откровениями, но больше никогда не поползет разоблачаться. Ведь что такое признание в измене? В большинстве случаев это эгоистическое желание освободиться, снять груз и облегчить душу. Особая пикантность заключается в том, что снимать и облегчать вы собираетесь перед тем самым человеком, которому наставляли рога и копыта, кувыркаясь в чужой спальне. Но сейчас это неважно. Важно то, что надо все исправить, начать с красной строки и новой страницы. Отмыться, очиститься. Жизненно необходимо восстановить свое честное имя, главным образом в собственных глазах. Ничего, что для этого вам придется воткнуть нож в доверявшего вам человека. «Он/она любит и доверяет, потому что не знает, какая я сволочь! А вот будет ли он/она любить, если узнает?» Дальше мысль изменника совершает и вовсе головокружительный кульбит: «Если простит, значит, точно любит! А если нет, то – (внимание!) – никогда и не любил/любила!..» Многим спутникам страусов хватает наглости еще и жаловаться потом заинтересованным лицам: «Если бы вы знали, как тяжело жить с нормальным человеком!»

Но одно дело спящие страусы, другое – разбуженные. Обнаружив факт измены, что называется, из первых рук, они ведут себя непредсказуемо. Некоторые даже после этого не верят. Вслед за сакраментальным: «Дорогой/дорогая, я тебе изменил/изменила!», они коченеют, долго смотрят в одну точку, потом звякает микроволновка, каркает птица за окном, КамАЗ врезается в «жигули», страус вздрагивает, встряхивается, поднимает безмятежные глаза на свою половину, которая ни жива ни мертва и едва дышит, и, словно во сне, договаривает фразу, на которой его прервали: «…и ты представляешь, из тех четырех помидоров, что я вчера взял на рынке, три оказались мятыми». С этого момента он становится потенциально опасным для окружающих. Страшный стресс ляжет на душу, как на дно, и, когда спустя три года этот миролюбивый и положительный во всех отношениях страус вырвет хвост домашнему попугаю или въедет на своей машине в вестибюль метро, мало кому придет в голову соединить не связанные между собой события. А зря!

Но это не единственная реакция. Многие ломаются. Кто-то на время, кто-то навсегда. Кто-то находит в себе силы простить. Кто-то уходит в лес, в запой или кругосветку.