Королевская охота - Дженнифер Блейк

Кейт, разумеется, не хотела, чтобы Трилборн сопровождал ее, но и стать объектом его наблюдения у нее желания не возникало. Случись ей заблудиться…

— Как вам угодно, — сказала она без тени энтузиазма в голосе и коснулась его рукава — так легко, как только смогла.

— Как себя чувствует королева? — спросил Трилборн, едва они двинулись в путь.

— У нее все замечательно. — Кейт осознавала, что он намерен во что бы то ни стало выяснить цель ее визита, но не спешила удовлетворять его любопытство.

— А как поживает новорожденный принц Артур?

— Малыш здоровый и пухлый.

— Вы с Елизаветой, надо понимать, ровесницы. У вас должно быть много общего.

— Она в равной степени интересуется всеми леди: и фрейлинами, и прочими придворными. — Банальность, конечно, но это все же лучше, чем вдаваться в подробности.

Трилборн сжал свободную руку в кулак и завел ее за спину, тем самым впервые выдав свое недовольство.

— А как ваше здоровье? Ночь в заснеженном лесу никоим образом на нем не сказалась?

— Абсолютно, — криво усмехнулась Кейт. — Возможно, это не бросается в глаза, но природа наградила меня отменным здоровьем.

— Ваш жених наверняка рад этому обстоятельству, ведь шотландцы придают большое значение физической мощи.

— Он ни на что не жалуется. — На самом деле, точного ответа на этот вопрос Кейт не знала, но решила обойтись нейтральной фразой.

— И где же сейчас ваш ненаглядный Данбар?

Она украдкой поглядела на собеседника из-под полуопущенных ресниц. Как же аккуратно у него зачесаны волосы, какими опрятными складочками сложены оборки на воротнике и рукавах. Даже сам король по сравнению с ним показался бы неряхой. Очевидно, что на прогулочный двор, где Росс сейчас тренировался с оружием, этот человек даже не заглядывал.

— Понятия не имею, — сказала она, — но к обеду он обязательно явится.

— Да, аппетит у него незаурядный, с этим я соглашусь. Из Шотландии вестей не поступало? Что там с вашей помолвкой?

Интересно, откуда стали известны подробности ее личной жизни? Но в том, что они всем известны, сомневаться не приходилось. Кейт подозревала, что король сам известил весь двор, чтобы оказать давление на жениха с невестой.

— Пока что доподлинно не известно.

— Вас это, должно быть, тревожит?

— Не время отвлекаться на тревоги — я обязана подчиняться королевской воле.

— Какое завидное послушание! Хотя вы-то могли бы избежать этой участи, проявив хоть немного решимости.

— Думаете?

— Леди Кэтрин, я не могу подобрать слова, чтобы выразить, какое счастье принес бы мне брак с вами. Король сверх всякой меры благоволит к вам и вашим сестрам. Уверен, он прислушается к вашим пожеланиям, ежели вы изволите предпочесть меня Шотландцу.

— А вы считаете, что преимущество на вашей стороне?

Голова Трилборна непроизвольно дернулась, глаза сузились, превратившись в щелки, но он быстро овладел собой.

— Вы такая шутница! А я, между тем, говорю совершенно серьезно.

Рука его, за которую Кейт столь неохотно держалась, все-таки заметно напряглась, как бы он ни пытался скрыть свое недовольство. Пожалуй, ей стоило проявить осторожность.

— Король, как всегда, исходит из политических интересов, и я не вправе вмешиваться.

— Не сочтите за дерзость, но вы, кажется, даже не пытаетесь что-либо изменить. В Новом лесу между вами что-то произошло, не так ли? И вам, наверное, это настолько понравилось, что вы хотите вновь испытать наслаждение?

— Вы меня оскорбляете, сэр. — Кейт тотчас отпустила его локоть.

— Но я же прав!

— Ничего между нами не было! Ровным счетом ничего!

— Данбар тоже на этом настаивает и уже избил до полусмерти несколько человек, утверждавших обратное. И все-таки король явно торопится спасти ваше доброе имя.

— Уверяю вас, это политический, а не нравственный вопрос.

Кейт обеспокоил тот факт, что Россу пришлось прибегнуть к физической силе, чтобы отстоять ее честь. Она об этом даже не слышала, а сам он, разумеется, счел нужным об этом умолчать.

— В каком смысле?

Кейт не сказала ни слова. Трилборн распахнул перед ней дверь, ведущую в короткий, без окон, коридор. Лишь пройдя вперед, она ответила ему, обернувшись через плечо:

— По-моему, Генрих видит в этом союзе возможность снизить напряжение в приграничных районах.

— Но результат будет скорее обратный. Он ведь должен знать о семейной вражде между Трилборнами и Данбарами.

— Едва ли он придает ей значение. — Кейт замешкалась, прежде чем продолжить: — А вы полагаете, что стоило бы? Вы действительно непримиримые враги?

— Вам ли этого не знать!

— С чего же все началось? Какой ужасный поступок породил это многолетнее противостояние?

Трилборн смешался, но все-таки ответил, пожав плечами:

— Если честно, я и сам точно не знаю. Я с детства вместо сказок на ночь слушал рассказы о страшных Данбарах. После мне снилось, как они вытаскивают меня прямо из постели и вешают в ночной сорочке или отрубают голову, как петушку.

— Но они ведь никогда не обращались с детьми подобным образом! — Кейт уже готова была проникнуться к нему сочувствием, как к любому человеку, чье детство было омрачено страхами.

— Не исключено, что и обращались. За Данбарами водится немало грехов.

— Насколько я знаю, за вашим родом тоже.

— Однако счет сравнять нам никогда не удавалось.

— А что для этого необходимо? Гибель всех Данбаров до последнего?

— Или же полнейшее их разорение и бесчестье, как говаривали мой отец и дед. — Трилборн позволил себе презрительный смешок. — Мне, признаться, не верится, что Генрих мог упустить это обстоятельство из виду, если учесть то, сколько осведомителей по всей стране помогают ему следить за событиями. — Он покачал головой. — Нет, король затеял хитрую игру. Знать бы только какую.

— Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я могу вам помочь. — Это была лишь полуправда, поскольку за время последней аудиенции в Винчестере Кейт успела кое-что выяснить. И все же верхом самодовольства было бы предположить, что ее помолвка играла важную роль в «хитрой игре» монарха.

— А вам не обязательно понимать правила, чтобы быть пешкой.

«Пешками зачастую жертвуют ради того, чтобы заполучить более ценные фигуры». От этой мысли у Кейт внутри все похолодело.

— Так что же? Может, вы все-таки поговорите с Генрихом?

— Он не станет меня слушать. Сколько раз вам повторять?

— Кто не рискует, тот не выигрывает.