Кольцо Луизы - Николай Вирта

— Это там… во Франции, — неопределенно ответил Руди, обрезая кончик сигары. — Настоящая «гавана»… И это в военное время! Как ты умеешь доставать такие вещи, Антон?

Мария не слушала жениха, углубившись в свои мысли.

Мария сильно изменилась. И не только внешне.

Она нравилась Антону; больше того, она увлекала его. Инстинкт мужчины подсказывал ему — один его кивок, один взгляд, и Руди будет мгновенно изгнан из ее сердца, если он вообще занимает там какую-то часть. Во всяком случае, как и при первой их встрече, Мария почти не скрывала полупрезрительного отношения к Руди.

«Но в таком случае, — размышлял Антон, слушая пикировку жениха и невесты, — что связывает ее с этим человеком? Зачем он ей нужен? Неужели только богатство Лидеманов прельщает ее? Знала бы она, в каком плачевном состоянии их финансы? И уж, конечно, не древность рода Лидеманов влечет Марию в объятия Руди».

— Если разрешишь, Клеменс, я провожу дам и заеду к вам на днях.

— Ох! — Мария поспешно встала. — Я совсем забыла! Я же назначила свидание! Не волнуйся, милый, это твой приятель из военных, Штауффенберг. Надеюсь, к нему ты не приревнуешь меня?

— Нет, конечно, — рассмеялся Руди. — Только не понимаю, какие могут быть у тебя дела с офицером из штаба Роммеля?

— Он недавно вернулся из Африканского корпуса, а у меня там знакомые офицеры. Я хочу расспросить графа о них.

— Штауффенберг? — задумчиво сказал Антон. — Правнук фельдмаршала Гнейзенау?

— Да. Он. Очень живой и обаятельный человек.

— Граф, говорят, безумно богат? — заметила фрау.

— Он не кичится ни титулом, ни богатством. Впрочем, мы задерживаем Клеменса. — Мария послала Антону ослепительную улыбку, а когда мать и сын были в дверях, шепнула: — Я бы хотела поговорить с вами наедине.

— Когда вам угодно?

— Я выберу время. — И с той же ослепительной улыбкой Мария ушла.

Антон, вздохнув, запер дверь холла, зашел в маленький кабинет, расположенный по соседству с деловым кабинетом Петера, открыл сейф, достал бумаги, запечатанные в зеленый и желтый пакеты, вскрыл их, внимательно перечитал. То были документы, относящиеся к долговым обязательствам фон Лидеманов, получивших от фирмы под заклад драгоценностей больше четырехсот тысяч марок. Срок погашения истекал через несколько дней. Просмотрев содержимое зеленого пакета, Антон выложил его на конторку, потом занялся пакетом желтым: здесь хранились подобные же документы, выданные в разное время главой дома фон Бельцев, Карлом. Взглянув на них и секунду поколебавшись, Антон положил жёлтый пакет в сейф. Не успел он закрыть его, в дверь кабинета постучали.

— Да! — Антон прикрыл газетой лежавший на конторке пакет.

Педро открыл дверь.

— Сеньор, к вам глава концерна «Рамирес и Компания» господин Радебольт.

— Ты не ослышался? — В голосе молодого хозяина Педро уловил ноту самого неподдельного удивления.

— Господин Радебольт и его спутница ждут вас в холле для высоких гостей, — почтительно повторил Педро.

Несколько секунд Антон стоял, словно бы оглушенный этим сообщением. Потом, рывком отстранив Педро, опрометью кинулся в соседний, еще более роскошный холл и попал в объятия человека чрезвычайно солидной наружности. Это был высокий сухощавый господин лет под пятьдесят, с лицом цвета пергамента, типичный представитель далекой и жаркой заокеанской страны, подтянутый, черноволосый, одетый в костюм несколько странного и не привычного для европейца покроя.

— Господи боже, да откуда вы свалились? — вскричал Антон, отступая от Радебольта и рассматривая его, будто па самом деле с неба свалилось некое чудо.

Радебольт непринужденно рассмеялся, зубы его сверкнули.

— Откуда же, как не из Аргентины. Ну, вы тоже выглядите молодцом, Антон. И африканский загар еще в полном наличии… Да, что ж это я! — воскликнул Радебольт. — Познакомьтесь со своей кузиной Кларой Хербст, Антон, Клара, это твой кузен, Антон Клеменс.

Антон только теперь увидел девушку, сидевшую в углу в кресле. На вид ей было не больше двадцати двух — двадцати четырех лет. Худощавая, с пепельно-серыми волосами и сосредоточенным лицом, она молча и вяло пожала руку Антона. И задремала, не проронив ни слова.

— Устала, — шепнул Радебольт. — Бог с ней, пусть по спит.

— Как вы добрались? — спросил Антон. Он еще не мог прийти в себя — то ли от внезапного появления Радебольта, то ли от лицезрения двоюродной сестры, о существовании которой узнал только сейчас.

— Почти без приключений. Что отец?

— Как всегда — требовательность и суровость.

— Надо зарегистрировать наши паспорта в полиции, — заметил Радебольт.

— Это сделаю я. — Антон полистал переданные ему Радебольтом паспорта. — Вы прибыли в Бремен четырнадцатого?

— Да, там есть отметка.

— Ну, что там? — вполголоса, чтобы не разбудить уснувшую Клару,спросил Антон. Радебольт, хладнокровно покуривая сигарету, пожал плечами. — Если бы вы знали, как мы переживали это ужасное время и как тоскуем!

Радебольт усмехнулся.

— Сам много лет был в вашем положении. И никто не поймет вас так, как я.

— Сейчас это особенно сложно, — сказал Антон. — Боюсь, как бы меня не замели в армию.

— Мы думали об этом. Вы должны остаться при отце.

— Я закинул удочку в Главное интендантское управление. Есть возможность устроиться туда, но все дело за рекомендациями. Впрочем, кажется, я нашел выход.

Тяжело опираясь на палку, по лестнице спускался Петер. Болезненная бледность и потухшие глаза сразу были замечены Радебольтом.

— Ну, зачем же вы сюда? — упрекнул он Петера, обняв его и помогая устроиться в кресле. — И мы бы могли подняться к вам. Если бы не эта бледность, вы были бы совершеннейшим молодцом, Петер. Что с вами?

— А, вздор! Скучно и глупо говорить о старческих немощах. Боже мой, как мы рады видеть вас, Радебольт, старина. А это кто? — Петер качнул головой в сторону Клары.

Антон вздрогнул от этих слов.

— Разве ты не узнаешь? — тихо посмеялся Радебольт. — Это ж твоя племянница, Клара Хербст. Ты стал забывчивым к старости, Петер.

— К старости я обрастаю семейством, — лукаво прищурившись, обронил Петер, — Что ж, это очень кстати… — Он искоса посмотрел на Антона.

Радебольт окликнул Клару.

— Да? Я, кажется, уснула? Извините. — Слабая улыбка осветила ее лицо. Вздремнув, она снова наполнилась молодыми силами. Ее миловидность, ясность взора и тихая улыбка понравились старику и не произвели ни малейшего впечатления на Антона.