У алтаря любви - Дорин Оуэнс Малек

Но, конечно, Ларвию нельзя назвать типичной римской матроной, не так ли?

Вериг сел и скрестил руки на коленях. О чем он только думает? Какой она оказалась нежной и покорной в его руках, от нее пахло гвоздиками и ветками вербены; прильнула к нему, словно к спасительному плоту в бушующем море. Но это совсем не значило, что у нее пробудились к нему чувства, как к мужчине, разве испытывают что-то к средствам передвижения?

Об этом следует постоянно помнить.

Вериг лег снова, заставляя себя уснуть.

Рассветало. Марк томился в ожидании, наблюдая за тропой, по которой должна пройти Юлия. Легкий туман клубился над источником; Капуанские ворота неясно вырисовывались позади. С первыми лучами солнца туман поднялся и начал редеть.

Он хорошо подготовился к этой встрече: подробно расспросив, узнал, что весталки совершают этот обряд в одиночестве, сопровождаемые лишь охранником. Носилки полагались только при передвижении по городу, перед ними всегда шел ликтор, но их запрещалось использовать при совершении самого священного и наиболее древнего ритуала – доставки воды для алтаря храма богини Весты. Церемония восходила ко временам основания древнего города Альба Лонга, находившегося к юго-востоку от Рима. Считалось, что ее нужно совершать таким же древним способом: жрица шла к источнику пешком и воду несла в руках. Марку предоставлялась редкая возможность увидеть Юлию вне храма и вдали от городской толпы, и он намеревался использовать представившуюся возможность в полной мере.

Услышав на тропе шаги, он сразу спрятался в тень: мимо легкой походкой прошла Юлия, а за ней сопровождающий ее охранник. Наклонив его назад, Марк сдавил ему дыхательное горло – раб бился, как пойманная рыба, а затем потерял сознание и, обессилев, упал на траву.

Юлия оглянулась, услышав какой-то неясный шум позади, и в ужасе вскрикнула, уронив сосуд на землю: ее охранник лежал на земле.

– Не волнуйся, – быстро произнес Марк. – Он скоро придет в себя, и с ним ничего не случилось. Может быть, легкая головная боль – вот и все.

Юлия изумленно смотрела на него, не в силах ничего сказать.

– Ты меня помнишь? – спросил он. Выражение ее лица говорило о том, что она помнила его. – Пожалуйста, не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого, но хочу поговорить с тобой, а этот ритуал кажется мне единственной возможностью.

– Почему ты вздумал поговорить со мной? – низким нежным голосом произнесла она.

– Потому что не могу ни о чем больше думать, с тех пор как увидел тебя, – ответил он просто.

По ее лицу Марк заметил, как подействовали па нее его слова. Он сделал шаг ближе – она сразу напряглась.

– Не бойся, – тихо произнес он. Юлия замерла.

– Неужели ты боишься меня? – спросил он.

– Нет, – но когда центурион сделал шаг еще ближе, девушка быстро проговорила. – Да, боюсь.

– Я не причиню тебе никакого вреда.

Она подняла руку.

– Это запрещено.

– Запрещено разговаривать?

Она отвела взгляд, полная тревоги.

– Ты знаешь очень хорошо, что я имею в виду. Марк нежно коснулся ее плеча, повернул к себе и приподнял вуаль.

– Ты такая красивая, – произнес он, коснувшись рукой ее щеки.

Юлия закрыла глаза.

– Пожалуйста, – умоляюще прошептала она. Его взору открылись безупречная кожа лица, мягкий изгиб бровей, нежные очертания губ.

– Хочешь, чтобы я ушел и никогда больше тебя не увидел?

Она не отвечала.

– Скажи же! – настаивал Марк.

– Нет, – тихим шепотом произнесла она, и сердце его радостно забилось.

Охранник зашевелился, застонав.

– Когда мы снова сможем увидеться? – быстро спросил он. – Когда ты снова пойдешь к источнику за водой?

– Меня всегда сопровождают, – ответила Юлия, не сводя с него глаз. Вблизи центурион казался еще красивее: широкий рот, волевой подбородок, густые и загнутые ресницы.

– Так когда же?

Она задумалась на мгновение.

– У моей сестры, вдовы консула Сеяны, дом на Палатинском холме. Знаешь, где это?

– Рядом с домом сенатора Гракха?

– Да, правильно. Через семь дней она устраивает прием в честь Ливии Версалии. Представители всех знатных семей будут отмечать первого марта наступление нового года и юбилей вступления в сан Верховной Жрицы. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы пригласить тебя туда в качестве гостя?

– Я там буду, – уверенно заявил центурион. Охранник что-то пробормотал, Марк быстро отступил в тень деревьев.

– Тебе известно, что нас обоих приговорят к смерти, если будем продолжать встречаться? – тихо промолвила Юлия, задержав его руку и заглядывая в лицо.

– Мне все равно. А тебе?

Она впервые улыбнулась.

– В данный момент, признаюсь, тоже все равно.

– Обещаю, что буду защищать тебя ценой своей жизни, – тихо, но твердо произнес Марк. – И не причиню тебе никакого вреда.

Ее улыбка стала грустной.

– Разве ты в силах освободить меня от данной клятвы? – прошептала Юлия.

– Твоей судьбой распорядились другие, – жестко ответил он. – Нельзя сделать правильный выбор в таком юном возрасте.

– Тебе известно, что значит быть весталкой?

– Интересовался, – коротко заметил Марк. Охранник с трудом сел, рука потянулась к горлу.

– Как мне найти тебя… – начала Юлия, с беспокойством оглядываясь на раба, который моргал глазами и тряс головой.

– Я найду тебя, – Марк прощально взмахнул рукой и, словно призрак, растаял в темноте.

Охранник сел и недоуменно огляделся по сторонам.

– Что случилось? – изумленно произнес он.

– Наверное, кто-то напал на тебя, но исчез, – спокойно ответила Юлия и протянула рабу руку.

* * *

– Значит, кость не сломана? – спросила Ларвия.

– Нет, мадам. Растяжение, поэтому, конечно, у вас сильная боль, но кость цела. Тот, кто посоветовал вам опустить ногу в холодную воду, избавил от опухоли и многих неудобств.

Врач поднялся с колен и почтительно поклонился.

Ларвия мысленно благодарила Бога: хорошо, что Верига здесь нет, и он не слышит этих слов.

– Четыре-пять дней не опирайтесь на ногу. Синяк скоро пройдет, и вы будете здоровы.

Ларвия кивнула.

– Благодарю вас. Зайдите к Нестору за платой.