Свободные отношения - Энн Вулф

— Это твое добавление, или он действительно так сказал?

— Это перевод, — обиделся Вин. — Если я захочу сделать тебе комплимент, то не стану прибегать к чьей-то помощи. И ты действительно красивая — просто цены себе не знаешь.

Лита повернулась к нему, наградив ослепительной улыбкой. На секунду ей показалось, что глаза Вина в ответ на ее улыбку сверкнули желтым огнем. Наверное, освещение виновато.

Старик извлек из-под стола перламутровый браслет, тоже сделанный из ракушек. Только в каждой ракушке красовались маленькие темно-синие камушки с крошечными серебристыми вкраплениями. Камушки светились в полумраке комнаты, такие же загадочные, как их владелец.

— А как называются эти камни? — Лита показала старику на одну из мерцающих капель.

Полинезиец опять забубнил себе под нос какую-то невнятицу.

— Названия он тебе не скажет, — торжественно сообщил Вин. — Этих камней на полинезийской земле почти не осталось. Ты — одна из немногих, кому они будут принадлежать. Береги их. Они принесут тебе удачу и успех во всем, что бы ты ни задумала.

Выходя из сувенирной лавки, Лита почувствовала, что теперь ее глазам придется привыкать к свету так же, как до этого они привыкали к темноте. Она все еще ощущала запах листвы и благовоний, и ей казалось, что теперь она будет нести его за собой, как шлейф, одурманивая головы прохожим.

— Странный старик. Да и лавка странная. Ей подошло бы название «В гостях у колдуна», — все еще удивлялась Лита.

— Это самая лучшая лавка на всем рынке. А возможно, и на острове, — сказал Вин, заправляя за ухо выбившуюся из хвоста длинную прядь волос. — Я всегда покупал у Ретоо — так зовут старика — сувениры. Он советовал мне, что выбрать. Мои друзья, которым я потом дарил эти вещи, пребывали в неописуемом восторге. Кстати, многие говорят, что «тики» в самом деле помогают их обладателю. Первый раз, когда я пришел к Ретоо, у меня не было денег. И Ретоо уговорил меня взять у него подарок — «тики», наделяющий талантом. Звучит нелепо, но именно после этого подарка я начал писать.

— Надо же, какое совпадение, — ехидно усмехнулся Джеф. — Интересно, если бы ты начал рисовать, тебе бы так же повезло?

— Не знаю. Но рисовать я не начал. Я просто почувствовал тягу к писательству, и все.

— Именно на Таити или по возвращении? — с интересом взглянула на писателя Лита.

— Когда вернулся в Америку. Это меня и спасло, в противном случае я бы умер с голоду. Я не утверждаю, что все это — магическая сила «тики». Скорее всего, я просто мобилизовал свои возможности и определился с тем, что могу делать… Может, атмосфера «последнего рая» так подействовала на меня… Кто знает. Мы опять вернулись к разговору о совпадениях. Ей-богу, Лита, я не могу объяснить, почему вышло так, а не иначе.

— А я не верю в провидение или в помощь свыше, — раздраженно заметил Джеф. — Мне вообще не нравятся разглагольствования на тему «воли господней», «перста указующего» и так далее. Я убежден, что наша жизнь состоит из случайностей, которые зачастую мы могли бы предусмотреть и изменить, но оказываемся слишком недальновидными, чтобы это сделать. И в своей слепоте начинаем обвинять высшие силы, в существовании которых я очень сомневаюсь. Или, например, расхваливать эти силы, если случайность была нам на руку.

— Я согласна с вами, Джефри. У меня на этот счет похожее мнение. Но люди разные, у каждого, как известно, свои теории, свои идеалы. И мне кажется, не стоит осуждать и переубеждать тех, кто думает по-другому. Можно иметь собственное мнение, при этом относясь терпимо к мнению окружающих. Принимать его, как принимаешь человека, его характер. Как некую данность.

— Возможно. Но я ничего не могу с собой поделать — бешусь всякий раз, когда слышу ахи и вздохи о провидении.

После рынка Папете Вин повез компанию в бухту Матаваи. Лита сняла обувь и босиком ходила по черному лавовому песку, лежащему на берегу. Песок был рыхлый и влажный — не то что обычные золотые песчинки, скользящие по ногам. И все же Лита находила особое удовольствие в прогулке по этому странному берегу. Она представляла себе, что попала в заколдованное духами место, где никогда не ступала нога человека, что она, Лита, первая, кто оказался здесь. Ей захотелось поделиться своими фантазиями с Вином, который, она не сомневалась, поймет ее ощущения, но присутствие Джефри остановило ее.

— Вот она, Матаваи. — Вин раскинул руки, словно хотел обхватить ими бухту. — Именно здесь королевская династия Помаре волей англичан когда-то начала свое правление. Вождя какого-то таитянского племени англичане, иноземцы, вторгшиеся на чужой остров, поставили, можно сказать, на престол. Лита, помнишь тот памятник, мимо которого мы проходили?

Лита кивнула головой.

— Это памятник предпоследнему королю династии Помаре — Помаре Пятому. Сверху на памятнике — бутылка. И это неудивительно — иноземцы споили жителей Полинезии, теперь уже Французской Полинезии. Вначале англичане, затем французы… Полинезийцы, как и индейцы, слетались на ром и виски, как мухи на мед. И гибли в этом меду на радость врагам…

Вин сбросил обувь, закатал брюки и, как мальчишка, побежал к океану, загребая ногами черный песок. Лита последовала его примеру. Неожиданно Вин, уже ступивший ногами в воду, резко развернулся и изо всех сил топнул ногой по воде, обрызгав Литу.

— Ах так!

Лита молниеносным движением зачерпнула воду руками и плеснула ею в Вина. Началась потасовка, в которой принял участие подбежавший Джефри. Брызги соленой воды летели в разные стороны, падая на лица, волосы, одежду. Но для них это не имело значения. Значение имели только остров, океан, небо и солнце. И еще черный лавовый песок на берегу, казавшемся заколдованным.

Барт настойчиво пытался дозвониться Лите. Он звонил перед вылетом — ему хотелось, чтобы жена встретила его в аэропорту. Но уже в который раз ее голос, записанный на автоответчик, сообщал ему, что в этот момент она недоступна и что он может оставить сообщение. Издевательство какое-то! Почему она может быть «недоступна»?

Барт был уверен в том, что Лита, если и выходила куда-то во время его отсутствия, то только в магазин. Уж он-то знает: если Лита в плохом расположении духа (а именно такой он ее и оставил), никуда она не пойдет. Будет сидеть дома, читать свои книги, пить свой любимый ананасовый сок и заедать расстройство сладостями. От этого она поправится и решит опять сесть на диету. Толку от диеты не будет, потому что Лита вновь пойдет в магазин и увидит там свои любимые корзиночки с кремом. Он знает ее наизусть. Так почему же, черт возьми, она «недоступна»?

Прилетев, Барт решил позвонить домой. В конце концов, мобильник — ужасно ненадежная вещь. Мало ли что могло с ним случиться. Трубку взяла Бетси.

— Бетси, — срывающимся от волнения голосом попросил Барт, — позови Литу. Не могу дозвониться ей на мобильник. — Он и сам толком не мог понять, откуда взялось это нелепое волнение.