Конан Дойль на стороне защиты - Маргалит Фокс

Одним из известных нам случаев было дело женоубийцы Эжена Шантреля — одно из самых знаменитых преступлений викторианской Британии. Француз Шантрель обосновался в Эдинбурге в 1860-х годах и работал преподавателем иностранных языков в местной частной школе. В 1868 году он женился на одной из своих учениц, соблазненной им 16-летней Лиззи Дайер, которая к тому времени была от него беременна. Их брак, продолжавшийся десять лет, был бурным, с годами нарастала жестокость. «Дорогая мама, — писала Лиззи Шантрель в письме домой, — я, должно быть, спала около часа или больше и проснулась от нескольких резких ударов. Один пришелся сбоку в голову и оглушил… У меня не на месте челюстная кость, рот внутри разбит и гноится, лицо опухло».

В 1877 году Шантрель застраховал жизнь жены на сумму более чем в 1000 фунтов. Вскоре после этого горничная услышала стоны из спальни Лиззи Шантрель. Она нашла хозяйку без сознания, на прикроватном столике были дольки апельсина, виноград и наполовину выпитый стакан лимонада. Горничная позвала Шантреля, затем побежала за врачом. Вернувшись, она увидела, что стакан опустошен, а фрукты убраны. Она также видела Шантреля выбирающимся через окно спальни.

Лиззи Шантрель вскоре умерла, врач списал ее смерть на отравление светильным газом и сообщил об этом случае сэру Генри Литтлджону, самому известному в Шотландии криминалисту, считая, что дело должно его заинтересовать. Литтлджон привлек к этому Белла. Осматривая комнату миссис Шантрель, «Белл и Литтлджон повсюду нашли свидетельства отравления, — писал биограф Белла Илай Либоу. — Многочисленные коричневатые пятна виднелись на [ее] подушке, несколько было на ночной сорочке, и анализ показал, что эти пятна содержали опиум в твердой форме вместе с мелкими фрагментами виноградных косточек. Та же комбинация была найдена в ее пищеварительном тракте». Из разговоров с местными аптекарями Белл узнал, что Шантрель незадолго до этого купил большое количество опиума.

Помимо этих положительных улик была еще и потрясающая отрицательная улика: хотя предполагалось, что Лиззи умерла от утечки газа, горничная сказала расследователям, что она почувствовала запах газа только после того, как вернулась от врача, а не тогда, когда только нашла хозяйку без сознания. Для Белла это отсутствие газа стало в высшей степени примечательным фактом.

При расследовании, проведенном газовой компанией, за окном спальни Лиззи обнаружилась сломанная газовая труба. «Горничная, которая годами видела здесь скандалы и рукоприкладство, подозревала, что трубу сломал сам Шантрель, — писал Либоу. — Шантрель в ответ говорил, что не знал о существование трубы». Белл, которого его слова не убеждали, опросил соседей и нашел слесаря, который чинил эту трубу год назад. Эжен Шантрель, по воспоминаниям слесаря, выказал необычайный интерес к трубе и способу ее функционирования. Суд приговорили Шантреля к смертной казни, он был повешен в Эдинбурге в 1878 году.

В конце 1880-х годов, когда начинающий писатель Конан Дойль начал придумывать образ сыщика, ему не пришлось далеко ходить за примером. И хотя Белл, по-видимому уставший от внимания репортеров, часто заявлял, что он не является прототипом Холмса, сходство было очевидно любому читателю, кто его знал.

Одним из таких читателей был Роберт Луис Стивенсон — писатель, давним поклонником которого являлся Конан Дойль. Стивенсон, тоже шотландец, между 1867 и 1875 годами изучал в Эдинбургском университете инженерное дело и юриспруденцию и окончил университет за год до того, как туда поступил Конан Дойль. И хотя эти двое, по-видимому, не были лично знакомы, Конан Дойль написал Стивенсону несколько восторженных писем по поводу «Острова сокровищ», «Похищенного» и «Странного случая доктора Джекила и мистера Хайда». В 1893 году Стивенсон, страдавший туберкулезом и из-за слабого здоровья переехавший на Самоа, прислал Конан Дойлю ответ, в котором, как замечает биограф Конан Дойля Майкл Симс, «смешались похвала читателя и высокомерие соперника».

«Дорогой сэр, — писал Стивенсон. — Вы многократно пытались сделать мне приятное, за что мне приличествовало бы поблагодарить вас ранее. Ныне моя очередь, и я надеюсь, что вы позволите мне высказать похвалу вашим весьма искусным и весьма интересным приключениям Шерлока Холмса. Литература такого рода для меня хороша при зубной боли. Собственно говоря, вашу книгу я взял, когда у меня разыгрался плеврит, и вам как врачу будет интересно знать, что лекарство временно оказало нужное действие».

К этому пассажу Стивенсон присовокупил многозначительную последнюю строку: «Лишь одно меня беспокоит, — написал он. — Может ли это быть мой старый знакомец Джо Белл?»

Ко времени убийства мисс Гилкрист холмсовский метод рационального исследования — когда решение диктуется наблюдаемыми фактами, а не бессознательными предубеждениями, — уже вошел в силу, по крайней мере среди литературных сыщиков. Холмс настолько искусно применял эту науку, что рассказы Конан Дойля предопределили использование схожих методов полицией в реальной жизни. «Нынешнее криминалистское расследование является научным, — писал в 1959 году известный судебно-медицинский эксперт сэр Сидни Смит. — Так было не всегда, и переменой мы во многом обязаны влиянию Шерлока Холмса».

Уже в 1932 году Гарри Эштон-Вульф, автор документальных книг о преступлениях, объявил:

В деле Гилкрист, увы, эти методы либо не получили применения, либо не оказали существенной помощи. Однако даже при ограниченных научных ресурсах полиция Глазго имела в своем распоряжении мощный судебно-медицинский инструмент, хотя и крайне редко применяемый: логическое рассуждение. После тщательного отбора эмпирических данных это следующий этап холмсовского метода и — во многих отношениях — его суть. Несмотря на то что сам Холмс часто называет этот вид рассуждений дедуктивным, на деле в нем нет никакой дедукции[24]: он, строго говоря, базируется на логическом процессе, известном как индукция, а еще точнее — на абдукции.

Термин «абдукция» в этом смысле впервые употребил американский философ Чарльз Сандерс Пирс — эрудит, чьи труды оказали значительное влияние на развитие философии, логики, семиотики, математики, психологии, антропологии и других отраслей знания. Пирс родился в 1839 году в массачусетском городе Кембридж, его отец Бенджамин Пирс преподавал математику в Гарварде и был одним из основателей Смитсоновского института. В 1859 году Чарльз окончил Гарвард, где изучал химию, и устроился работать в ведомство береговой и геодезической службы США — на следующие 32 года эта должность станет подспорьем для его широких философских исследований. Пирс, умерший в 1914 году, оставил после себя около 12 000 страниц опубликованных работ и 80 000 страниц рукописей.