Шерлок Холмс против марсиан - Генри Лайон Олди

…по эскалатору метро бежит приличная дама средних лет. Норковая шуба, сапоги на шпильках. Как она умудряется не сломать себе ноги – загадка. «Мочи эльфов! – кричит приличная дама. – Лазеры по правому борту!» Лицо красное, слезы восторга размывают макияж. У самого порожка дама все-таки падает. Ее подхватывают, отводят к лотку, где торгуют батарейками. Дама извиняется, говорит, что может идти. Благодарит за помощь. Никаких эльфов, никаких лазеров – полная вменяемость и благопристойность. О том, что было минуту назад, дама не помнит.

…приемная стоматологического кабинета. Высокий парень, ждущий своей очереди, встает. «Ты! – говорит он медсестре, которая ведет регистрацию. – Думаешь, ты всех обманула? Думаешь, утопилась, и концы в воду? Офелия, ты ведьма!» Медсестра в недоумении. «Ведьма! – парень криво ухмыляется. – Ты погубила сотникову панночку! Ты пляшешь с русалками при лунном свете!» Когда он достает складной нож, медсестра визжит. Парень открывает нож, закрывает, садится на прежнее место и ждет своей очереди. Скажи ему про ведьму-Офелию, сгубившую панночку – удивится.

Когда и где приличная дама с высоким парнем опять слетят с катушек – бог весть. Дома? на улице? в супермаркете?! Как пела Людмила Гурченко в старом фильме «Тень»: «Не стоит голову терять!»

* * *

– Налево, – говорю я. – Нам налево, Тюня.

– Хотелось бы… А если прямо?

– Тогда направо. Женаты будем!

Радости в моем голосе – хоть вагоны грузи. Я – плохой актер. Вагоны картона, состав с фальшивыми елочными игрушками. Вариант «направо» – мне сейчас даже не хочется обсуждать этот геморрой.

– Снегирь, а Снегирь, – Тюня говорит шепотом. – А правда, что ты был рыцарем?

– Шмыцарем.

– Да ну тебя! Говорят, был такой орден. Орден Святого Бестселлера. Был орден, и ты был рыцарем. А сейчас нет, да?

– Какой орден, Недереза! Ты в окошко-то глянь…

– Я гляжу. Ты врешь, ты просто не хочешь признаться. Снегирь, а почему я про орден ничего не знаю?

– Тиражом не вышла.

– Вот вечно у тебя шуточки…

Нас прерывает принтер. Эта лазерная скотина уже прочно вписалась в ситуацию, полагая себя полноправным участником процесса. Впрочем, так оно и есть. Принтер – единственное окошко в «растуда», где программа бьется с вирусом магии за корректное закрытие.

На листке – щупальце.

Мясистое щупальце с присосками.

– Марсианское, – с облегчением выдыхает Тюня. – Уэллсовские марсиане были с такими…

– Не с такими, – возражаю я.

– Снегирь! Ну что ты вечно…

Принтер выбрасывает еще одну иллюстрацию. Судя по надписи внизу – «Interior illustration to H. G. Wells’ novel «War of the Worlds» from reprinting in «Amazing Stories», August 1927» – это обложка к журнальному переизданию. Марсиане лежат вповалку, дохлые или при смерти. Щупальцы их – тоненькие, как усики насекомых – распростерты на полу. Да и сами инопланетные захватчики напоминают скорее личинок, нежели осьминогов.

Вокруг – рухнувшие треножники.

– Герой Уэллса, – кажется, я прав. Проверять не хочется, – предполагал, что щупальцы марсиан – руки, подобные человеческим, только мутировавшие в ходе эволюции. Откуда на таких щупальцах присоски?

– Пальцы? – упорствует Тюня.

– Вряд ли. Не нравится мне эта картинка…

– Ты перестраховщик, Снегирь. Ну, щупальце. Ну, с присосками. Морской зверь спрут, и всех дел. При чем тут магия?

Я молчу.

Из записок доктора Ватсона

Опрос соседей занял у Холмса чуть более часа. Благодаря Тому мы сэкономили время, не заходя в те дома, чьи хозяева отсутствовали. На сей раз вопросы моего друга не отличались разнообразием. Холмс выполнял рутинную, но, увы, необходимую работу.

– Вы видели, как был разрушен дом Лиггинсов? Вы смотрели отсюда? Из этого окна? Разрешите… Действительно, все как на ладони. И что же вы увидели? Прямо-таки взорвался? Не загорелся и обрушился, а именно взорвался? Замечательно! То есть, я, конечно, имел в виду «очень прискорбно». И что же случилось дальше? Да, я все понял: светящийся кокон, и в нем – Дженни. Нет, я вам верю. Это видели десятки людей. Продолжайте, прошу вас… Значит, просто стояла и плакала? Она видела, как погибли ее родственники? Напомните мне, как их звали? Сайлас и Марта? Вы уверены? Ах, значит, все-таки Бальтазар и Мельхиора? Вы случайно не заметили, Дженни что-нибудь держала в руках? Обрывок бумаги? Чистый или с текстом? Похожий на страницу из книги? Очень хорошо. Листок был у Дженни в руке, когда ее уносил Том? Благодарю вас. Вы нам очень помогли.

И так – раз за разом, с небольшими вариациями. Особых расхождений в показаниях соседей я не заметил. Кто-то припомнил листок в руке у Дженни, кто-то – нет. Кто-то выбрался из укрытия, когда все закончилось, и ничего толком не видел. Однако Холмс, как ни странно, выглядел довольным. Какие выводы сумел сделать мой друг из этих рассказов, оставалось только гадать. Однако я не сомневался: рано или поздно Холмс поделится со мной своими умозаключениями.

– Едем к Дженни, – с тяжким вздохом возвестил он, когда за нами закрылась дверь последнего из домов по Оук Клоуз. – Пришла пора поговорить с девочкой.

Необходимость расспрашивать бедное дитя нисколько не радовала Холмса. Однако выбора нам не оставили: к Дженни сходились все нити этого загадочного дела. Дом викария Симпсона, мимо которого мы проезжали утром, находился на Чарч-стрит, почти напротив церкви Святой Марии. Мы добрались туда к пяти часам пополудни. Викарий был в церкви. Дверь нам открыла нестарая еще женщина с удивительно располагающим лицом. Облаченная в домашнее платье из тонкой шерсти, с оборками и кружевным воротником, в старомодном чепце, она походила на добрую бабушку из детской сказки.

Холмс заранее вытолкнул вперед нашего нового помощника. Сбиваясь и запинаясь от смущения, тот представил миссис Пристли «джентльменов из Лондона, которые хотят задать Дженни пару вопросов». Экономка насупилась, мигом утратив все добродушие, и решительно загородила собой дверь. «Ходят и ходят, – забормотала она, глядя мимо нас. – Не дают покоя бедняжке Дженни! Она уж и так натерпелась – не приведи Господь! Круглой сиротой осталась, а они все ходят и спрашивают, а Дженни всё хуже и хуже, её бы к доктору, а они…»

Тут наш помощник проявил неожиданную сообразительность, к месту ввернув: «Этот джентльмен – как раз доктор и есть!» Миссис Пристли глянула на меня с явным подозрением, но, как мне показалось, и с надеждой.

Я приподнял шляпу:

– Доктор Ватсон, к вашим услугам.

– Вы осмотрите бедное дитя? – экономка сменила гнев на милость.

– Ну разумеется!