Петр Первый. Император Всероссийский - Анна Романова

– Убери все и избавься от следов наиаккуратнейшим образом, – распорядился Монс и вышел из покоев царицы.

– Императрице Екатерине полегчало, – радостно объявил он дворцовым лекарям и придворным, столпившимся в соседнем зале. Те посветлели лицами и разошлись, обсуждая царицыну болезнь.

– Бог миловал… – невесть с кем поделился фаворит. – Впрочем, я всегда был везунчиком.

И он отправился в кабак, заливать облегчение ядреным самогоном.

* * *

Потеряв ребенка, Екатерина оправилась довольно быстро, так и не узнав, кто помог ей в этом непотребном деле. Женщина списала все на уже не очень молодой организм и волю судьбы, которой неугодно было ввергнуть императрицу в немилость царя. Полностью восстановив силы, Екатерина тут же сократила свои встречи с Виллимом. Ее снова терзали дурные предчувствия – недавно ей приснился кошмар, в котором место на полке царской кунсткамеры занимала голова не Марии Гамильтон, а Виллима Монса.

– Но почему? – бушевал фаворит, изображая пылкое негодование несправедливо отвергнутого любовника. – Аль я больше тебе не люб?

На самом деле Виллим даже радовался такому повороту событий – после пережитого стресса ему больше не хотелось дергать судьбу за хвост.

– Люб, Вилличка, люб ты мне, – Екатерина страдала от мук выбора, но знала, что муки совести будут терзать ее еще сильнее. – Я все равно буду твоей, лишь дай мне время царя ублажить…

Петр же, вернувшийся из заграничной поездки, был абсолютно невменяем. Так и не решив свои вопросы, он то впадал в неистовство, то сидел в кабинете, часами гипнотизируя бумаги на столе. Императрица, видя его состояние, так и не решалась расспрашивать его о результатах визита, вместо этого пытаясь смягчить дурное настроение царя привычным способом – ласками да разговорами.

– Одна ты меня понимаешь, милый друг, – сказал ей Петр, который часом ранее лично выпорол фрейлину, пролившую чай на его стол. – Только на тебя могу я положиться, только к тебе могу прийти за успокоением, только рядом с тобой мои страхи отступают назад во мрак…

Царь доверчиво припал лбом к груди Екатерины и глубоко вдохнул ее запах. Это была единственная неизменная ценность, единственная константа в его бурной жизни.

– А давай совершим морское путешествие, майн херц! – пришла Петру в голову светлая идея, и он немедля загорелся воплотить ее в жизнь. На корабле они, наконец, смогут избавиться от дворцовой суеты, от важных государственных вопросов, которые непременно нужно решать, от постоянного мельтешения перед его глазами этого прохвоста Монса…

– Конечно, Петр, морской воздух пойдет тебе на пользу, – охотно поддержала его супруга. Впрочем, он и не ожидал услышать от нее возражения. В последнее время Екатерина выполняла все его прихоти, снова превратившись в покорную девушку Марту, похитившую когда-то сердце великого государя.

На следующее утро царская чета поднялась на один из кораблей Петра, и тот торжественно выплыл из гавани в открытое море. Петр с Екатериной стояли рука об руку на корме и восторженно обозревали раскинувшийся перед ними горизонт.

Синее небо, расчерченное полетами чаек, поражало своей первозданной чистотой, легкий морской бриз оставлял на коже щекочущие капельки воды, а соленые волны, мягко бившиеся об обшивку корабля, убаюкивали по ночам не хуже нянюшкиной колыбельной.

– Счастье мое, как же хорошо, – жмурился Петр, подставляя лицо встречному ветру. Екатерина согласно кивала и крепче прижималась к супругу.

А по возвращении из путешествия царь обнаружил на своем столе анонимный донос, в котором монарху издевательски указывали на факт измены ему императрицы с ее камергером Виллимом Монсом.

* * *

– Этого не может быть… – Петр тяжело опустился в кресло, не веря своим глазам и сжимая в кулаке проклятую бумажку. Его преданная ласковая Екатерина и этот разряженный хлыщ… любовники. Это невозможно…

– Невозможно! – вскричал царь и ударил кулаком по столу. Дерево с жалобным звуком треснуло, чернильница перевернулась и залила темно-фиолетовой жидкостью полированную столешницу.

Петр никак не мог упорядочить разбегающиеся мысли: как он мог не заметить связи императрицы с Монсом? И тут же сам себе отвечал: ему даже в голову не могло прийти, что Екатерина способна изменить ему.

Вызвав к себе гвардейца, Петр приказал немедля провести внутридворцовое расследование, допросив всех, кто мог, так или иначе, быть причастен к покрыванию адюльтера. Сам же царь, отдав все необходимые распоряжения, заперся в кабинете и налил себе водки.

Ничего не подозревающий Виллим в этом момент играл в карты с завсегдатаями трактира, где он был частым посетителем, и чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Ему дьявольски везло: Екатерина практически полностью переключилась на супруга, а положение фаворита при дворе значительно улучшилось – его общества начали искать министры, епископы, дипломаты и прочие высокопоставленные лица. Будущее виделось Виллиму в самом лучезарном свете.

Екатерина почивала в своих покоях, когда к ней вошел Петр и присел рядом с ней на постели. Царь внимательно посмотрел на сонно улыбнувшуюся супругу и произнес:

– А что, жена, не скучно тебе без меня было, пока я по делам государственным ездил?

Императрица сладко потянулась и поуютнее завернулась в одеяло. Ее ничуть не насторожил вопрос, она свято была уверена, что Петр ничего не подозревает о ее прелюбодеянии…

– Конечно, скучно, Петр, – ответила Екатерина и ласково посмотрела на царя. – Мы столько времени провели вместе, помнишь – походы, прогулки, морские путешествия, заграничные балы… – на секунду взгляд женщины затуманился и приобрел мечтательное выражение.

Ее по-прежнему называли за глаза безвкусно одевающейся прачкой. Однако присутствие великого монарха рядом с ней вынуждало злые языки источать патоку лести, которая была неприятна Екатерине. Царица предпочитала относиться к придворной фальши как к абсолютно естественному явлению, а Петр помогал ей в этом, потихоньку заменяя особо усердствующих в распространении сплетен людьми, которые более уважительно относились к царскому выбору.

Петр задумчиво посмотрел на улыбающуюся жену. Он уже отдал приказ об аресте Виллима Монса – тот будет казнен, как и Мария Гамильтон. Екатерину он наказывать не станет, ведь она стойко переносила все его измены, не переставая искренне любить царя и мужественно сносить его дурной нрав. Однако урок царица должна получить, и он ей его с удовольствием преподаст…

* * *

С утра Екатерина получила от Петра приглашение прогуляться с ним по Петербургу в коляске. Императрица обрадовалась – последнее время царь нечасто баловал супругу своим вниманием, с головой погрузившись в свои загадочные дела. Надев одно из лучших платьев, велев фрейлине уложить тяжелую копну волос в изысканную прическу, укутав плечи теплым горностаевым манто, царица вышла из дворца. Петр уже ожидал ее рядом с коляской, запряженной тройкой белых скакунов. Галантно подав ей руку, царь усадил Екатерину на мягкое сиденье и велел кучеру трогать.