Гримуар - Антон Лаптев

— Точно, — изумился догадливости учителя Йошка.

Пан Паливец лично вышел к постояльцам и поставил перед ними миски с дымящейся гречневой кашей и мясом. Юноша с жадностью набросился на еду, в то время как Платон лишь отщипывал пальцами мякиш от хлеба и медленно жевал, глядя в пустоту.

— А ведь вы были правы, учитель, — насытившись, сообщил Йошка. — Если смотреть на выстроенный вами не далее как вчера на этом самом столе план, то напротив пивоварни в лесах, что за садом, стоит лачуга одной колдуньи. — Тут влюбленный юноша сильнейшим образом покраснел.

— Да? Это хорошо, — медленно проговорил пан Платон Пражский, совершенно не замечая то смущение, кое вызывало в юноше упоминание им о хорошенькой колдунье. — Ты насытился? — неожиданно спросил он у своего помощника.

Тот закивал. Мастер встал из-за стола, кинул несколько монет и твердым шагом человека, решившегося на что-то очень важное, вышел из трактира. Йозеф, прихватив краюху хлеба, кою он предусмотрительно посыпал обильно солью, пошел следом. Платон направлялся к центру Городка, туда, где на площади, сверкая в лучах утреннего солнца, блистал всеми цветами радуги и искрился фонтан. Горожане провожали настороженными взглядами королевских следователей, о прибытии которых им уже давно стало известно, низко кланяясь им, а после того как мастер и ученик проходили мимо, тут же обсуждали цель прибытия столь важных особ, таких важных, что даже сам бургомистр обязан подчиняться следователям. Но Платон, совершенно не замечая ничего и никого вокруг, шагал себе к площади, с одной стороны которой красовалось здание ратуши, а с другой — костел.

Йошка так же, как и его учитель, совершенно не замечал того, что творилось вокруг него. Удивительное дело, как все вокруг разом переменилось, думалось юноше. Как изменился Городок и его обитатели, причем в лучшую сторону. Солнце в небе светило ярче, птицы над головой пели веселее, а лица горожан казались влюбленному ученику привлекательными. Даже грязная лужа в канавке, что тянулась вдоль дороги, и та в мгновение ока преобразилась в чудесное подобие озерца. Вот какие чудеса порой совершает с миром любовь, друзья мои!

Дойдя до площади перед ратушей, Платон уселся на парапет, каменным кругом обрамлявший фонтан, и, сняв изящную меховую шапочку с головы, промокнул платком слипшиеся на лбу от пота волосы. Было заметно, что он о чем-то крайне напряженно размышляет. Если бы только пан королевский библиотекарь был хоть чуточку повнимательнее, то он обязательно обратил бы внимание на удивительное поведение своего подопечного, в глазах которого все еще стоял прекрасный образ юной Катаринки. Но Платон Пражский пребывал в глубочайшей задумчивости, в очередной раз осматривая в уме со всех сторон предложенный ему алхимиком план дальнейших действий и стремясь найти в нем подводные камни или же лазейки. Точно так осматривает бочар только что изготовленную бочку для доброго пива. Он осторожно простукивает железные зажимы, охватывающие бочку, и наливает в нее доверху воды, чтобы еще раз убедиться в отсутствии течи.

Внезапно мастер был выведен из подобного внутреннего созерцания самым что ни на есть банальным образом. Пока он сидел на парапете и размышлял, в то время как Йошка старательно прилизывал непослушные вихры, что торчали во все стороны от его головы, глядясь, точно в зеркало, в водную гладь фонтана, из здания ратуши выехал в только что покрашенной коляске, запряженной милым осликом, пан бургомистр. Увидев отдыхавших у фонтана королевских следователей, пан Игнат тотчас же повернул в их сторону коляску и тихо подкатил прямо к пребывавшему в глубокой задумчивости Платону Пражскому.

— Доброго вам здоровья, — громко обратился бургомистр к мастеру и его ученику, даже не удосужившись слезть с коляски и желая таким образом показать, кто в Городке хозяин.

Вырванный из раздумий библиотекарь удивленно вскинул брови и посмотрел на пана бургомистра невидящим взором.

— Здравствуйте, пан Платон, — еще раз повторил приветствие тот, чуть кланяясь пану библиотекарю и удивляясь про себя, как это их мудрый король Рудольф II послал для столь важного расследования такого недотепу, как мастер.

Тут только, услышав собственное имя, королевский следователь вздрогнул, будто очнувшись ото сна, и учтиво поклонился возвышавшемуся перед ним бургомистру.

— Доброго вам утра, пан Игнат, — сказал он.

Йошка, тоже оторванный от созерцания собственного изображения, поклонился, исподлобья глядя на бургомистра с крайней недоброжелательностью. Ему страсть как не понравилось, что тот посмел оторвать учителя от размышлений.

— Ну, как идет расследование? — хитро прищурив левый глаз и считая что так он выглядит чрезвычайно умно, спросил бургомистр.

— К счастью, теперь я могу точно сказать, куда делся пан Новотный, — к удивлению Йошки, громко произнес пан Платон.

Он заметил, что двери костела были чуть приоткрыты, а за ними замаячила некая тень, явно подслушивающая, о чем ведется разговор.

На бургомистра слова мастера произвели сильнейшее впечатление. Хитрое выражение тут же слетело с лица его, рот широко раскрылся, а глаза округлились, впрочем, как и у сидевшего подле учителя Йошки.

— Что же стало с паном Новотным? — с нетерпением спросил мастера пан Игнат. — Куда же он делся?

— Ушел, — просто ответил пан Платон и развел руками, всем своим видом показывая, что ничего не может поделать с этим непреложным фактом.

— То есть как это ушел? — переспросил бургомистр Городка, часто мигая белесыми ресницами и делая совсем уж глупое лицо. — Что, просто взял и ушел? Так, что ли?

— Нет, не просто, — сказал Платон, заводя руки за спину и вышагивая вокруг фонтана.

Любознательный бургомистр принужден был спешиться и проследовать за королевским следователем. Йошка шагал на некотором расстоянии от важных особ, усмехаясь в кулак над тем, сколь ловко поставил учитель напыщенного бургомистра вровень с собой.

— Конечно, не все так просто, как кажется на первый взгляд, — сказал Платон, обойдя фонтан почти наполовину и останавливаясь у дверей ратуши, то есть так, чтобы вода, бьющая из фонтана, была между ним и подслушивающим из костела и своим шумом перекрывала его речь. — На самом деле алхимик открыл нечто, что являлось крайне важным для всего мира. После этого он и ушел. Ушел, чтобы сокрыть от незнающих и непосвященных свое великое открытие, — добавил он совсем уж тихо, отчего бургомистру пришлось даже несколько вытягивать шею, чтобы лучше его слышать. — Он ушел, оставив знаки для посвященных.

— Так вы знаете, что пан Новотный открыл? — взволнованным шепотом спросил пан Игнат.

— Нет, но думаю, что вскоре разгадаю сию загадку.

Платон столь внимательно посмотрел после этих слов на пана бургомистра, что тот забеспокоился, не догадывается ли королевский следователь о том, что Игнат тоже охотился за раскрытием тайны алхимика. Бургомистр сразу же засобирался, громко благодаря пана Платона за ту работу, кою он со своим помощником проделал в их Городке и снял всяческие подозрения в насильственной смерти дорогого пана алхимика.