Шпионами не рождаются - Игорь Атаманенко

Секретные помощницы генерала о существовании друг друга не подозревали и действовать на приеме должны были в автономном режиме.

Первая должна была обаять Миядзаки. Демонстрацией своей красоты и непосредственности рассеять его сомнения о характере ее отношений с Самураем, убедить, что между ними нет ничего, кроме обоюдного эротического влечения и плотской заинтересованности.

Во время приема Эдита должна была подойти к неприступному японцу вплотную с бокалом шампанского в руке и, пожелав наследнику престола долгие лета, выпить вместе с Миядзаки. Остальное скрытой камерой доделает технарь, для которого Маслов и просил второй билет. Если бы это удалось, можно было бы приступать к ключевой мизансцене по выживанию из Москвы шефа посольской контрразведки. По прикидкам Маслова дня через два после приема в посольстве у Миядзаки должны были иссякнуть запасы меда. Поэтому при входе в «Дары природы» ему предстояло случайно столкнуться нос к носу с Эдитой.

«Ну, не отказывайся, Миядзаки-сан, соединить кубок вина с русской женщиной во здравие наследника императора всея Японии. Ну, давай же! Она, поди, не в постель тебя затаскивает. Нам известно, что это бесполезно — ты ж у нас парень-кремень! Подумаешь, пару раз чокнешься с красавицей — от тебя не убудет…»

Если противник не сдается, его компрометируют?

Узнав женщину, которая на приеме буквально не давала ему прохода, Миядзаки сначала опешил от неожиданности, но уже в следующее мгновение во весь опор мчался к оставленной на боковой дорожке машине. Не тут-то было! С криком:

— Тосио-сан, дорогой, остановись, куда же ты! — женщина ринулась вдогонку.

Любопытство замедливших шаг прохожих было вознаграждено сполна: рослая пышнотелая красавица, будто сошедшая с полотен Кустодиева, гналась за воровато оглядывающимся мужичком с ноготок. Едва только он юркнул в машину и включил зажигание, как был буквально вдавлен в сиденье вспрыгнувшей к нему на колени женщиной. Свет в окошке заслонили пудовые гири ее грудей.

— Тосио, я полюбила тебя с первого взгляда, а ты убегаешь от меня… Может, ты девственник?!! — донеслось из распахнутой двери автомобиля.

Полку любопытствующих бездельников прибыло. Невесть откуда появился репортер «МК» и направил объектив фотокамеры на автомобиль…

Попытки контрразведчика вытолкнуть бесстыдницу из автомобиля натолкнулись на яростное сопротивление.

Он почти справился с рехнувшейся от страсти нимфоманкой и сбросил ее с колен, как вдруг она случайно нажала педаль газа.

Взревев, «Тойота» помчалась вперед и, преодолев бордюр, выскочила на тротуар.

В последний момент японцу удалось дотянуться до баранки, и он судорожно вращал ею, пытаясь свернуть на проезжую часть улицы.

Пока Миядзаки был занят проблемой, как уйти от столкновения с пешеходами, Эдита стащила с себя платье, а спутнику разорвала ширинку на брюках.

Кульминация всей операции: агентесса зубами впилась в крайнюю плоть инородца! Брызнула кровь, раздался нечеловеческий вопль, и «Тойота» врезалась в стоящий на обочине грузовик.

Подбежавшим сыщикам «наружки» — загримированные под алкашей, они сначала стояли у входа в магазин, а затем гнались за потерявшей управление иномаркой — едва удалось отодрать женщину от обезумевшего от боли иностранца. При этом они не могли отказать себе в удовольствии и отвесили этому влиятельному лицу пару увесистых оплеух по его ставшей отнюдь не влиятельной физиономии.

Отлились объекту слезы «наружки», сдерживаемые в течение двух лет!

В милицейском протоколе, однако, было зафиксировано совсем другое: японский дипломат, пытаясь изнасиловать гражданку Иванову, вошел в раж и в припадке садистского наслаждения детородным членом разорвал губы жертве своей патологической страсти. Вот до чего доводит импортный секс!

Когда Миядзаки и женщину выволокли наружу, затвор фотокамеры репортера из «МК» продолжал методично щелкать, а прохожим предстояло стать зрителями бесплатного экстравагантного шоу.

Солидный пожилой господин, явно неславянской внешности, с залысинами и в галстуке стоял посреди улицы с приспущенными окровавленными штанами, слезно умоляя оградить его от посягательств сумасшедшей и оказать медицинскую помощь. Он уже не обращал внимания на Эдиту.

Совершенно нагая, она одной рукой вытирала перепачканные кровью губы, а второй обнимала корчившегося от боли «партнера». Приговаривала:

— Ну с кем не бывает, Тосио-сан… Сегодня не смог — не беда, завтра все у тебя получится!

Лихих наездников доставили на 2-ю Фрунзенскую улицу в 107-е отделение милиции.

Миядзаки предъявил свою аккредитационную карточку дипломата и потребовал вызвать консула. Заявил, что на него совершено разбойное нападение.

— Как то есть нападение? — возмутился дежурный лейтенант. — Вы что, господин Мудазаки, хотите сказать, что наши женщины вот так вот, среди бела дня, в центре Москвы бросаются на дипломатов?! Может, они еще и сами раздеваются?! — С этими словами милиционер указал на Эдиту, которая, подбоченившись, стояла в одних туфлях посредине дежурной комнаты.

— Да-да, именно так и есть! Я не знать этот женщина, я первый раз видеть ее…

— Нет, вы только полюбуйтесь на этого негодяя!! — закричала агентесса. — Позавчера он обещал жениться на мне, назначил свидание, а теперь, когда ему не удалось меня прилюдно изнасиловать, он уже меня не знает! Это что ж такое творится в Москве, товарищ лейтенант?!

Женщина щелкнула замком случайно оказавшейся при ней сумочки и швырнула на стол две фотографии.

Это были фотографии, сделанные во время приема в посольстве скрытой камерой масловским сотрудником.

Прижавшись друг к другу, улыбающиеся Миядзаки и Эдита свели бокалы, наполненные пенящимся шампанским. Снимки были маленького формата, окружающих не было видно, создавалось впечатление, что двое влюбленных увлеченно воркуют, даже не замечая присутствия фотографа…

— И вы, господин дипломат, после этого утверждаете, что впервые видите эту гражданку?! Не ожидал, не ожидал я от вас такого… Будем составлять протокол!

Миядзаки все понял: плутни русской контрразведки.

С мольбой в глазах поверженный гладиатор забился в угол и до приезда консула не проронил ни звука.

Через день он улетел из Москвы, но не потому, что японскому послу МИДом СССР был заявлен решительный протест по поводу инцидента — ему предстояла серьезнейшая операция по оживлению бесчувственного органа.

Неизвестно, какие аргументы контрразведчик представил в свое оправдание начальству, но в Союз он больше не вернулся.

Не последнюю роль в компрометации лжедипломата сыграли и фотографии, сделанные репортером из «МК». Вместе с мидовским протестом они были вручены послу Японии в Москве…

Маслов торжествовал: Карфаген пал — с ненавистным лжедипломатом покончено, за «аморалку» он выдворен из СССР!