Холодное сердце пустыни - Вера Волховец

— Около девятнадцати, — Пауль пожал плечами, — совсем девчонка.

— В наших краях она была бы совершеннолетней и считалась бы уже старой девой, — Мун усмехнулась, — у нас тут и в шестнадцать замуж могут выйти. Хотя наложницы ценятся и те, что постарше.

— Если мы будем обсуждать ваши традиции — мы и до следующего заката не закончим, — Пауль вздохнул, — так вот, беда случилась в Харибе. На второй же день после прибытия Мег исчезла. Мы долго искали её, но не нашли. Тогда нам и посоветовала какая-то старуха сходить к капищу Сальвадор. Мол, Судья Пустыни ищет пропавших дочерей и сестер. Если Мег жива — нам помогут её вернуть, если мертва — отомстят за её смерть.

— Вы пошли? — тихо спросила Мун, с трудом расслабляя пальцы, которыми она от напряжения стиснула колено.

— У нас было не много вариантов, — Пауль скривился, — наши боги были далековато, пришлось довериться чужим.

— И что, неужели она не ответила? Или что, отказала?

Она все еще пыталась понять сама, что стало причиной такой ненависти. Но нет, не понимала. Она действительно помогала искать потерявшихся в пустыне женщин. Это были те единственные просьбы, что она принимала от мужчин — если чувствовала, что мужчины просят из любви к пропавшей. Если женщина бежала не от жестокости в собственной семье.

— Нет, не отказала, — синие глаза Пауля сощурились, и сам он стал напоминать грубое, вытесанное из камня изваяние, выражавшее одну только ярость, — она приняла нашу жертву, она обещала помочь, вот только вернуть Мег Сальвадор нам не помогла.

Капище Сальвадор выглядело странно. Впрочем, в свои двадцать пять лет Пауль, хоть и странствовал между городов, притаившихся вдоль русла Дульха, не видел ни единого капища. Храм Поссея — помнил прекрасно, они ходили в него регулярно, и там было совсем не так.

Храм Поссея был гулкий, огромный, темный. И сам Поссей — этакий всемудрый старец, смотрел на прихожан свысока, крепко сжимая в своих ладонях свой длинный гарпун. Сюда ходили за тем, чтобы помолиться о хорошем улове, о том, чтобы кораблю сопутствовали хорошие ветра, и чтобы маги корабельные не потонули нечаянно. А то водилось у них иногда, если уж совсем недоучки были, что совались на корабли, не выучив жаберных чар или чар водохождения…

В общем, в храме Поссея было помпезно, мрачновато и совсем не так.

Капище Сальвадор — круг, огороженный двенадцатью гладкими белыми каменными столбами.

Столбы были не одинакового размера. И Пауль еще тогда спросил у их проводника, почему так, неужели те, кто обозначали границы этого капища, не могли как-то сравнять между собой вехи, на что болтливый Фидей только развел руками.

Когда столбы вкапывали — они стояли ровно. Это потом — одному снесло верхушку, второй почти на половину ушел в песок, третий — будто выше поднялся…

Говорили, это сама Сальвадор так показывает, что правосудие не бывает одинаковым и не существует никаких однозначных решений. С волей своенравной Королевы Скорпионов спорить было опасно.

Фидей не пошел с Паулем и Риком до самого капища. Остановился поодаль, стоило только завиднеться белым столбам, и никакими угрозами его с места сдвинуть не получалось.

— Нет, нет, я к скорпионьей деве ни ногой, — бубнил он, после того как Пауль и Рик, отчаянно ругаяясь на упрямство проводника, пошли на второй круг поминания и своих богов, и пустынных, — вот еще. А ну как я ей глянусь, так что же?

Кому там мог глянуться тощий и косой Фидей, ни Пауль, ни Рик особо не поняли. Но из сумбурной болтовни Фидея уяснили одно. Большая часть мужчин пустыни уверена, Сальвадор так зверствует потому, что ей ужасно не хватает мужа. Она, мол, в смертной жизни плохо кончила, и потому она мстит всему мужскому роду, а особенно — тем несчастным, которые умудрялись прийтись ей по сердцу. Поэтому к её капищу мужчины особо не ходили, а если и ходили — то тщательно замотав лица, и то, по возможности старались не приближаться.

— Если надо, могу вам покрывала дать, — Фидей кивнул на тюк на своем верблюде, — один платок — пятнадцать колонов.

— Что ж ты нам в Харибе не сказал про покрывала? — въедливо поинтересовался Рик.

Фидей развел руками. Оно и понятно, в Харибе-то покрывала стоили пару колонов от силы, а тут — пятнадцать. Самый что ни на есть понятный бывалым торговцам принцип.

Покрывала брать не стали. Честно говоря, им было не до этих глупостей, они переживали за Мег, которая пропала совершенно бесследно. И где её искать? Уже третий день клонился к закату, жива ли она вообще?

Тогда еще Пауль не знал, что магики просто так не умирают…

Жертвенного барана братья Ландерсы тащили вдвоем. Не меняясь, просто деля вес дергающегося и явно не желающего своей печальной судьбы барана.

Перед тем как войти в кольцо между столбами и Пауль, и Рик, остановились, завороженные.

Песок в кольце камней был белый. Абсолютно. Как-то сразу стало понятно, что вокруг — песок такой слегка желтоватый, он будто бы даже смотрелся грязным.

У подножия того столба, что стоял с восточной стороны капища, лежал серый алтарный камень.

Все было понятно, что делать.

Алтарный камень омыли кровью барана, и отошли от него на приличное расстояние, глядя, как кровь впитывается в серую поверхность и белый песок.

Они не знали, сколько ждать, они не знали, что именно должно случиться, они вообще думали, что придется ждать заката, удара молнии, или какого-то другого "знака свыше" без которых духи и боги смертным не являются.

Но все было просто.

С запада подул прохладный ветер, Пауль и Рик как-то разом моргнули и, открыв глаза, увидели её.

Она сидела на алтарном камне именно там, где до этого лежал баран. И не было будто никакой крови. Жертва была принята.

Она была невысокой, хрупкой, была облачена в синее с головы до ног. Почему-то Паулю казалось, что цветом пустынной судьи будет черный, но нет. Бирюзовый. Ткань укутывала девушку целиком, с головы до ног, но даже так не могла скрыть стройности её хрупкой фигурки.

Волосы и лицо девушки-духа были закрыты покрывалом. Были открыты только глаза и малая часть лба. Над переносицей сияла серебристая капля-чарта, метка духа, и только из-за этого было понятно, что перед Паулем и Риком не обычная девушка. Ну и сама она была будто слегка прозрачная, по крайней мере некая часть света сквозь неё проникала.

В какой-то момент Паулю даже стало жаль, что Сальвадор явилась вот так, в глухом широком одеянии и видно было как следует только её глаза — темные, чарующие, пробуждающие столько вопросов ко всему остальному.

— Не зря нам говорили, что Сальвадор хороша собой, — эти слова он на языке не удержал. Действительно, в Харибе такие сплетни похаживали. Тем обиднее было сейчас увидеть только тень Сальвадор, будто не посчитавшей нужным явиться к ним в своей полной форме. Но глаза… Глаза у неё были все равно красивые.