Искупительница - Джордан Ифуэко

я. – Но, по крайней мере, они планируют остаться на какое-то время. Дайо фактически предложил им мою голову на блюдце. – Он испуганно отшатнулся, так что я поспешила пояснить: – Я должна показать им все мои воспоминания. Даже самые плохие. Не спрашивай – это якобы должно заставить их полюбить меня или что-то вроде того. – Я уставилась на свои окольцованные пальцы. – Не очень хочу об этом говорить.

Я решила пока не думать о состоянии своего рассудка. Так казалось проще, пока призрачные мертвые дети поджидали меня в темных углах.

Санджит не стал расспрашивать. Вместо этого он слегка коснулся ногой моей лодыжки – там, где крошечные колокольчики звенели на золотой цепочке. Браслет его матери с ракушкой каури сверкал на моей ноге.

– Знаешь, – сказал он, лукаво блеснув глазами чайного цвета, – ама была бы разочарована, если бы ты никогда в этом не танцевала.

Мои щеки вспыхнули. Я поспешно отогнала от себя образ самодовольного, ненавистного лица джибантийца, танцевавшего со мной на пиру.

– Сомневаюсь. Мое чувство ритма оскорбило бы память твоей матери.

Он покачал головой.

– Ты бы ей понравилась.

Снаружи комнаты забили в свои барабаны гвардейцы, обозначая поздний час. Санджит встал, потирая шею, и взглянул на дверь:

– Наверное, нам пора ложиться.

– Наверное. – Я накрутила на палец прядь волос. – Где мы будем сегодня? Остальные уснули в общей гостиной.

Со всеми этими событиями у нас не было возможности побыть наедине после моего возвращения с горы Сагимсан. У Санджита, разумеется, тоже имелась своя спальня, но нас слишком часто атаковали проявлениями привязанности наши любвеобильные братья и сестры, чтобы у нас было время друг друга искать.

– Я еще не решил, – ответил Санджит, бросив в мою сторону застенчивый взгляд. – Хочешь побыть одна?

Я подумала о детях с мертвыми глазами, прячущихся в темноте. Подавила дрожь, заставив себя усмехнуться.

– Нет, – выдавила я. – Я бы предпочла, чтобы ты остался.

Он кивнул без единого слова. Я встала, чтобы раздеться. Моя комната походила на лабиринт из сундуков, подушек и позолоченных столиков, покрытых баночками с мазями и кремами, функции которых я так и не запомнила. Сверкающий мир Ан-Илайобы представлял собой резкий контраст по сравнению с босоногой простотой Крепости Йоруа и военными порядками Детского Дворца. Я стала рыться в узорчатых сундуках, чихая от саше с миррой и янтарем. Наконец я нашла льняную ночную сорочку с вышитым вдоль воротника узором из солнц.

Санджит, уже переодевшийся в тунику с низким вырезом и штаны для сна, с преувеличенным вниманием разглядывал свои сандалии.

Только сейчас я вдруг осознала, как мало на мне надето… и как трудно будет снять это ожерелье из ракушек. Оно едва прикрывало мне грудь, застегнутое в двух местах: на шее сзади и в недосягаемом месте в центре спины.

– Гм, – сказала я. – Не мог бы ты помочь?

Я не подняла взгляда: только слышала его приближающиеся шаги. Мозолистые пальцы скользнули по моей спине, ослабляя ожерелье. Вдоль позвоночника у меня пробежала толпа мурашек. Я замерла: его дыхание согревало мне шею.

Он расстегнул вторую застежку. Ожерелье упало мне в руки, и мгновение мы оба стояли неподвижно. Я ощущала жар его кожи.

Я отстранилась, чтобы снять юбку и натянуть ночную сорочку. Подол сорочки касался моих лодыжек, наконец полностью меня укрыв – хотя ощущение мягкого льна на бедрах почему-то заставило меня чувствовать себя еще более обнаженной.

Дрожащими руками я ополоснула лицо розовой водой и завернула волосы в платок для сна. Санджит освежился в моей лохани и небрежно причесал пальцами свои кудри, с которых капала вода.

Масляные лампы почти догорели: в воздух поднимались струйки ароматного дыма. Открытая арка вела на балкон, откуда доносилось стрекотание цикад в ночи.

– Что ж, – сказала я, – нам стоит поспать.

– Верно, – отозвался он.

– Завтра тяжелый день. Боевые тренировки. Заседания в суде.

– Все расписано по часам, – согласился он.

А затем я обвила его руками. Его губы коснулись моей шеи, ключицы, мочки уха – каждой части меня, способной петь и трепетать. Когда я стянула с него рубашку, кожу стало слегка покалывать: Санджит использовал свой Дар, отслеживая удовольствие в моем теле и находя слабые места.

– Это нечестно, – пробормотала я.

– Как и это ожерелье, – ответил он низким, глубоким голосом.

Он подхватил меня на руки. Я слышала биение его сердца напротив моего, громкое и лихорадочное, пока он поднимался на помост для сна. Мы упали на шелковую постель. Поскольку мои названые братья и сестры часто мигрировали из спальни в спальню, я спала на этом помосте всего дважды… и не собиралась делать этого сейчас.

Санджит приподнялся надо мной, опираясь на руку. Его глаза сверкали дымчатым янтарем. Я исследовала пальцами впадины и изгибы на его груди, наслаждаясь его мышцами. На его медной коже блестели капли розовой воды. Свободной рукой он погладил мои ноги. Медленно задрал подол сорочки до бедра… а затем остановился.

– Тар. – Он замер. – Ты точно этого хочешь?

Я очень старалась дышать ровно и размеренно.

– Я люблю тебя, – пискнула я.

Он улыбнулся мне – тепло и нежно.

– Знаю, солнечная девочка. Но мы не делали этого раньше. – Он поцеловал меня в плечо, выводя кончиками пальцев дурманящие круги на моем бедре. Но продолжал вглядываться мне в лицо. – Я хочу, чтобы ты была уверена.

Горло у меня горело. Я чувствовала, как он исследует мое тело своим Даром – Верховный Генерал составлял карту территорий, планировал кампании, чтобы устроить пожар в моем теле.

Ответом на его вопрос было «да». Я хотела его целиком и полностью. Но…

Перед глазами мелькнул образ: крошечный человечек с мягкими волосами и глазами чайного цвета. С Лучом, сияющим в хрупком новом теле.

Я застыла. Санджит тут же убрал руку. С бешено стучащим сердцем я коснулась его лица – Санджит поймал мои пальцы ртом, и я сглотнула, пытаясь сосредоточиться.

– Есть определенный риск, – сказала я наконец.

– Мм. – Он задумчиво кивнул. – Для этого есть травы. И зелья.

– Да. Но сейчас у нас их нет, а я не хочу посылать за ними слуг.

У слуг сегодня и так достаточно поводов для слухов, связанных с императрицей.

– Так что… – я убрала руку от его лица, – не сегодня, Джит. Прости. Я не знала, что буду так себя чувствовать, пока не…

– Не извиняйся. – Он поцеловал меня в макушку и лег рядом, грустно усмехнувшись. – Хотя, на будущее, если ты планируешь носить это ожерелье и дальше… нам понадобится запасной план.

Хмыкнув, я наклонилась и поцеловала его в щеку. Прижалась лицом к его плечу.

– Это… странно, да?