Сердце Аделаиды - Хлоя Делом

Девушки загружают себя и сумки в арендованную машину. У Аделаиды прав нет, у Клотильды тоже. Поведет Беранжер. Гермелина, живя в Париже, уже отвыкла, а Жюдит не желает прикасаться к рулю с тех пор, как разбила отцовский BMW в 1997 году. В доме сыро, джакузи не работает, обстановка деревенская, стены разноцветные. В комнате Аделаиды стоит нормандский шкаф, большая кровать и туалетный столик. Она надевает свой выходной наряд, платье в цветочек в стиле бохо, купленное на распродаже. Гермелина выходит в спортивных штанах, на Клотильде костюм цвета хаки, Беранжер переоделась в джинсы. Жюдит переодеваться не стала, она готовит кофе и убирает в холодильник бутылку диетической колы, предназначенную для Аделаиды. Предвосхищая драматическое развитие событий, Гермелина и Беранжер берут машину и едут за покупками.

В саду царит тишина, едва слышен щебет птиц. Аделаида думает, что саундтрек деревни похож на звуки смерти. Жюдит взяла с собой небольшие колонки, и они могут подключить «Ниагару». Клотильда, стараясь предупредить желания Аделаиды, идет ей за колой. Аделаида чувствует себя опустошенной и чуть не плачет. Голос солистки «Ниагары» поет куплет из песни «Зимнее солнце»[35]: «Она была не из тех, кто обращает на себя внимание / Ее никогда не приглашали танцевать». Аделаида смотрит на Жюдит и говорит ей: «Я сдохну в одиночестве». Жюдит вздрагивает: «Не говори так». Она добавляет уйму слов, которые натыкаются друг на друга, путаясь у нее во рту, очень неуклюжих слов, пойманных наспех, таких как «надежда» или «встреча», они звучат так неубедительно, что ей самой за них стыдно. Аделаида пристально смотрит на Жюдит и повторяет: «Я сдохну в одиночестве. – Добавляет: – Нужно мыслить трезво. – Затем: – Просто трудно свыкнуться с этой мыслью». Она произносит это безапелляционным тоном, Жюдит пытается возражать, но ведь Аделаида не знает, что будет завтра. Аделаида улыбается, она знает слова песни, голос певицы подводит итог: «На краю набережной она тихонько спрыгнула / Ее волосы медленно плыли по воде». Когда Клотильда возвращается с бокалом на подносе, слезы Аделаиды заливают ее платье в цветочек.

Беранжер и Гермелина возвращаются, нагруженные съестными припасами и сигаретами, и застают трех девушек в полном унынии. Аделаида была весьма убедительна, и теперь Клотильда тоже присоединилась к лагерю пожизненно одиноких. Жюдит в отчаянии и не знает, что делать. Она с облегчением думает, что у нее все-таки есть муж. Беранжер тут же принимается смешивать джин-тоники. Гермелина открывает пиво. На часах 17:30, и солнце не сдается. Клотильда хочет погадать на картах таро, Жюдит против. Беранжер выносит оливки с чипсами. Сердце Аделаиды с покорностью принимает лечебные процедуры.

Характерная черта девочковых посиделок, помимо неизбежного обсуждения месячных и воспоминаний о родах, это доверительные разговоры о личном, из которого делаются универсальные выводы. Поэтому сегодня вечером все мужики – ущербные трусы. Жюдит говорит, что в паре могут сосуществовать два одиночества, что теперь, когда Франсуа занимается с ней любовью, он даже на нее не смотрит. Она говорит о певце, о котором постоянно думает, о верности, которая после двенадцати лет впервые давит на нее, словно центнер. Гермелина спрашивает, как бы она отреагировала, если бы Франсуа пошел на сторону. Жюдит рассказывает, как однажды одна симпатичная стажерка Франсуа его кадрила и какую жгучую ревность в ней это вызывало, насколько делало уязвимой и сводило с ума. Аделаида уточняет, что в ее случае верность – это помеха, недостаток, что отказываться от свободных отношений в то время, как приложения для знакомств превратили любовь в способ потребления, значит выставлять себя ретроградом. Каждый стремится найти что-то получше на рынке пикселей. Пакт о верности давно устарел и вызывает отторжение. Никто не готов отказаться от хоровода возможностей.

Беранжер ничего не говорит, потому что она влюблена, Гермелину раздражает, что она влюблена в женатого мужчину. Клотильда приводит в пример народ мосо – его представители проживают в Китае недалеко от Гималаев и занимаются сельским хозяйством, следы их существования восходят еще ко временам Марко Поло. Их около 30 тысяч, и они традиционно живут без института брака и понятия отцовства. Братья и сестры мосо все делят между собой и вместе воспитывают детей, рожденных женщинами одной семьи. Их поговорка гласит: «Роль мужчины в продолжении рода подобна дождю, который проливается на траву лугов, он заставляет ее расти и ничего более». Так написано в книге, которую сейчас читает Клотильда, она привезла ее с собой. Зачатие детей происходит во время тайных ночных визитов. Сестры живут вместе с братьями. Аделаида спрашивает, что мосо делают с такими женщинами, как она, без братьев, без семьи, и тут же сама заключает: «Даже в Гималаях я бы сдохла в одиночестве». Потом заливается пронзительным смехом, который всех пугает. Гермелина не испытывает ни малейшего желания делить с братьями свою повседневную жизнь, Беранжер считает, что коль скоро ты с ними не спишь, то почему бы и нет, у Жюдит нет особого мнения на этот счет, потому что у нее есть только сестра.

Гермелина видела документальный фильм о мосо, там их называли мосуо. Она хорошо запомнила, что они живут рядом с озером, которое, по преданию, заполнено слезами местной богини. Ей это кажется очень красивым, очень поэтичным. Аделаида вспоминает Валери Соланас: «Ни одна сфера общества не имеет отношения к женщинам». Беранжер замечает, что у нее на работе отношения между женщинами зачастую складываются довольно жестко. Что ей все же комфортнее в смешанных коллективах. Аделаида вспоминает, как она вела войну со своей коллегой Анн-Мари, какие формы это приобретало, всю эту мелочность. Гадюка-с-рылом, на минуточку. Ей немного стыдно за эпизод со слабительным. Похоже, Анн-Мари так и не вернулась в издательство «Давид Сешар». Она теперь работает со своим знакомым, который занимается пермакультурой, и открыла бар органических соков неподалеку от Монпелье.

Солнце село, они готовят ужин: утиная грудка, сыры и зеленый салат. Клотильда пророчествует, что теперь, когда женщины оплодотворяются сами по себе, они будут обходиться без пары. И что возрастет число бисексуалов, что ей никак не поможет, потому что она не собирается заводить детей. Аделаида подчеркивает, что они обе одиноки. Что за отказ иметь детей приходится дорого платить на протяжении всей жизни. Беранжер замечает, что ее сын отдалился, что, когда дети вырастают, им дела нет до своих родителей и это нормально. Но она боится, что, когда пробьет час, он без раздумий сдаст ее в дом престарелых. Жюдит, разрезая грудку, думает о своей дочке.

Выходные продолжатся потоком откровений, смеха и джина с тоником. В субботу вечером у Аделаиды случится аллергия, непонятно на что, врач позже скажет, что на пыльцу. Она проснется со склеенными глазами, сильный конъюнктивит. В 15 часов они пойдут в порт обедать и возьмут тарелку с морепродуктами. Аделаида в солнечных очках будет есть креветки и лангустины. Они посетуют, что не работает блошиный рынок, съедят огромное количество блинов, перемоют косточки общим знакомым, спьяну признаются друг другу в любви, осознав, что дружба – это, без сомнения, одна из форм любви.

Вернувшись в Париж, Аделаида подумает, гладя Погибель, что ей на самом деле повезло и не такая уж она одинокая. И что с поисками парня покончено.

Любовь как сигарета[36]

Сегодня Хэллоуин, шабаш, Самайн. Аделаида предпочла бы отметить его у Жюдит дома, но она едет с Клотильдой на фестиваль экспериментальной литературы, в трех часах езды, потому что не всегда мы делаем то, что хотим. Клотильда должна выступать с перформансом, в котором она раздирает словарь Le Petit Robert, обвиняя его в сексизме, а затем фальшиво и очень громко поет свою феминистскую версию «Песни партизан», которые у нее превращаются в партизанок. Они садятся на региональный поезд, оставляют вещи в «Ибисе», безуспешно пытаются отыскать газировку с сахарозаменителем. Находят небольшой театр, где будет проходить вечер, здороваются со встретившимися по пути писателями, разговаривают с организаторами. На часах около 15:30.

Два молодых артиста разгружают реквизит для завтрашнего выступления – ящики, набитые мертвыми цыплятами. В фойе слышны звуки из соседнего зала – там идет генеральный прогон. Список имен собственных, компании из списка GAFA и предприниматели Кремниевой долины. Время от времени эхом доносится синтетический голос, говорящий что-то по-английски. На улице, само собой, идет дождь, по прогнозу обещают ливни до завтрашнего утра, так что Аделаида готова на спор предсказать, как пройдет вечер. В зале будет десяток выступающих, их друзья и местный книготорговец. Клотильда привыкла, с ней такое часто случается. Бывает, что залы большие, публика благосклонна. Бывает труднее, невосприимчивая аудитория, неблагоприятная атмосфера.