Над пропастью жизнь ярче - Анна и Сергей Литвиновы

– Налево и потом прямо, триста метров. Дорога пустая.

Очень удобно: Саша задним ходом вылетела на мостовую, еще поддала газку и в контролируемом заносе ушла налево.

– Через сто метров направо. Пятьдесят. Тридцать. Зеленый, пешеходов нет. Сейчас.

Александра с удовольствием заметила: машина, стартовавшая за сорок секунд до них, уже совсем близко.

– Километр прямо. Ментов не вижу. Восемьсот метров. Семьсот.

Девушка увеличила скорость до ста пятидесяти. С удовольствием объехала по встречке соперника. Успела увидеть его удивленное лицо.

Спросила сквозь зубы:

– Нарушать, что ли, нельзя?

– Можно. Он удивился просто. Через пятьсот метров налево, по стрелке с красным. Если дорога будет пустая, скажу. Станет жарко, захочешь воды или музыку – говори. Сто метров. Дорога чистая. Поворачивай. Теперь тысяча шестьсот по прямой. Дорога скользкая.

Саша и сама видела, как блестит в неярком лунном свете лед. А резина у «восьмерки» шипованная? Она даже не посмотрела. Ладно, главное – без резких движений. Сто тридцать километров в час. Сто пятьдесят.

От пустой остановки им наперерез вдруг выскочила собака. Рыжая, встрепанная шавка.

Тормозить страшно. Объезжать поздно.

Раньше бы она как минимум завизжала бы.

А сейчас лишь спокойно прибавила газу.

И собачонка, в самую последнюю долю секунды, одумалась. Пулей рванула назад.

Зиновий спокойно произнес:

– Через семьсот поворот направо. Срежем через дворы, так быстрее.

На секунду обернулся, констатировал:

– А песика сбили. Жаль.

– Мы?

– Нет. Мужик, который за нами ехал.

И сразу снова перешел на собранный, деловитый тон:

– Через триста метров – бело-голубой дом. Семнадцатиэтажка. Магазин светится. Сразу после него – направо.

– А ты прав, – сквозь зубы молвила Саша.

– Уточни, – попросил он.

– Это и есть жизнь, – улыбнулась она.

И резко, используя энергию заноса, свернула во двор.

* * *

Экипаж Зиновий плюс Саша пришел четвертым.

Распорядитель пожал им обоим руки и посочувствовал:

– Трех секунд не хватило до приза. Но вообще вы крутые.

Саша с удовольствием наблюдала, как одна за одной возвращаются на пустырь машины. Водители и штурманы выбираются, осматриваются. Опускают головы. Понимают, что от тройки призеров они далеки. А потом видят ее – пришедшую раньше! – и кривят лица еще больше.

Мордатый водитель «Субару», едва вышел на воздух, вообще завопил:

– Баба? На «восьмере»?! Меня обошла?!

– Мне обижаться? – шепнула Саша Зиновию.

Тот улыбнулся:

– Нет. Сейчас он тебя в ресторан позовет.

И точно. Субаровод уже спешил к ней, сиял достижениями стоматологии, протягивал визитку, тарахтел:

– Бар? Ночной клуб? На Мальдивы? Можно улететь в пять утра.

Александра скосила глаза на визитную карточку: крупное рекламное агентство. Генеральный директор. Ничего себе у начальства забавы!

– Спасибо, – улыбнулась в ответ. – Но я не могу бросить своего штурмана…

Зиновий просиял. Субаровод хмыкнул:

– Твой штурман тебя не ценит. Иначе бы нормальную машину купил. А то ржавая «восьмерка». Стыдоба!

– Но ездит-то она быстрей, – защитила автомобиль Александра.

– Ты просто не каталась на настоящих тачках! – презрительно отозвался субаровод. – Приезжай завтра к девяти в автосалон на «Пражской». Выберем тебе маленький, но мощный «мерседесик».

– Э… спасибо, – окончательно растерялась она.

– Это да или нет?

– Спасибо. Пока не надо.

– Ладно, красавица. Одумаешься – звони и проси чего хочешь. Когда я восхищен, из меня можно веревки вить, – отвалил наконец мордатый.

– Чего это он? – прошептала Саша Зиновию.

– Мужик как мотылек, – усмехнулся штурман. – Летит на успех. Семь из пятидесяти машин до финиша не дошли, три в авариях. А ты – приехала четвертой. Единственная женщина – в толпе самцов. И красивая сейчас просто до безобразия. Я не могу увезти тебя на Мальдивы. Может, просто поедем ко мне?

То есть вообще не появиться дома.

Но до чего хочется!

Нет. Родители не переживут. К тому же сегодня она королева. А особы царской крови не прыгают в чужую постель по первому приглашению.

– Я подумаю, Зиновий. И, возможно, твоя мечта сбудется, – улыбнулась девушка. – Когда-нибудь.

Он не обиделся. Приобнял ее и сказал счастливым голосом:

– Моя мечта уже сбылась. У тебя искорки в глазах. И морщинка на лбу исчезла.

* * *

Саша прокралась в квартиру в пять утра. Она очень боялась, что терпение родителей лопнуло. Они встретят ее в коридоре и устроят разнос прямо сейчас. Пока поднималась в лифте, отчетливо представила, как папа кричит: «Что, черт возьми, с тобой происходит?! Почему ты не ходишь в институт и где-то гуляешь ночами?»

А она глупо хлопает глазами в ответ: «Э-э… ничего. Просто у меня СПИД».

От абсурдности картинки Саша хихикнула и еще больше обрадовалась. Она снова может смеяться. Жизнь налаживается?

К счастью, родители не проснулись. И утром тоже ее не стали будить. Саша выползла на кухню в половине второго. Тишина, красота. Еды в холодильнике, правда, нет. Вместо завтрака записка от мамы: «Вечером обязательно будь дома. Надо поговорить».

Есть хотелось жутко.

Александра изыскала в шкафчике с крупами банку шпрот, слопала без хлеба. Закусила печеньем. Заварила огромную чашку чая.

Чудеса. И аппетит вернулся, и настроение приличное.

А тут еще Зиновий позвонил:

– Надо вечером отметить вчерашний успех.

– Да ну, успех! Даже в тройку призеров не вошли.

– Не кокетничай. Все рейсеры Москвы о тебе только и говорят. И Витек в полном восторге.

– Будем разбивать бутылку шампанского? О машину?

– Нет. У меня другой план.

– Какой?

– Секретный.

У Мишки Александра обязательно бы выведала все детали секрета. Но Зиновий своих карт не открыл. Они просто договорились: встретиться в семь вечера. Да где! У Пушкина, под часами. Самое романтическое место Москвы.

– Неужели с цветами придешь? – съехидничала Александра.

– Ты их не любишь?..