Демократия и бомбардировки. Есть ли будущее у демократии? - Зоран Аврамович

Прежде всего, следует задуматься о правовой мотивации тех, кто упорно защищает идею прав человека. Действительно ли они – а это, как правило, правительства, интеллигенция и неправительственные организации – заботятся о личностях в разных странах, или эта идея чаще всего используется для осуществления других интересов? Такая забота о других людях неестественна. Человек чаще всего думает о себе и о своих потребностях. Откуда же такая забота о правах человека в других странах? В далеком и близком политическом прошлом никогда так много не говорилось о правах человека.

Возможно, форсирование вопроса прав человека мотивировано абсолютно прагматическими потребностями. Не первый раз в истории корыстолюбие и эгоистический интерес прячутся под маской гуманизма. Попросту говоря, дело с правами человека может выглядеть так. Капитал самых развитых стран законно ширится и увеличивается, политическая мощь западных держав также не удерживается в своих границах и стремится к подчинению новых пространств и национальных сообществ. В обстоятельствах, когда трудно применить классическое колониальное доминирование, углубленное разделение между неразвитыми и самыми бедными странами следует наполнить некими идеями и практикой, прикрывая гуманными лозунгами распространение экономической и политической власти наиболее сильных государств. Более всего для этой цели подходят права человека. Это путь к легитимному подчинению слаборазвитых и зависимых стран. Критика с точки зрения прав человека легитимна, да и военная акция против суверенных государств может стать «легитимной», если этого пожелают мощные военные силы.

Кроме мутной политической мотивации защиты прав человека, эта идея проблематична и в своей структуре. С точки зрения политической рациональности ее могут осудить. Ключевое место этой идеи – оспаривание суверенитета государствами. Некие западные ученые, идеологи, интеллектуалы и политики упорно твердят, что права человека превалируют над государством, и нельзя признать суверенитет страны, если он, по словам Хавьера Соланы, сказанным в августе 1999 года «существует только для того, чтобы не признавать права человека».

Такая трактовка прав человека – прямая угроза всем странам мира со стороны тех, кто провозгласил себя защитниками этих прав. Поскольку само понятие прав человека весьма и весьма размыто, настолько растяжимо, что под него можно подвести что угодно (от убийства за исповедание другой веры до гомосексуальных браков), и страны мира практически лишаются возможности защищать свой суверенитет. Права человека постоянно будут нарушаться, а когда это перешагнет определенные границы, военная сила (НАТО) выступит в их защиту.

Эта идея не имеет базовых корней, что подтверждается ее избирательным применением. Тот, кто ставит идею прав человека выше суверенитета, должен сначала заняться современными феодальными государствами. Как ни странно, тут к ним претензий нет, а критикуются за отсутствие прав человека государства, в которых действуют демократические институты.

Инструментальные игры с правами человека начинаются с их применения к национальным меньшинствам и этническим группам. Забота о правах человека становится привилегией национальных меньшинств. На примере Сербии было показано, что именно права национального меньшинства послужили причиной бомбардировок Союзной республики Югославии, а в прежней Югославии – причиной развала страны.

Нападение на суверенитет государства – нападение на свободу человека и народа. Свободы без суверенитета не бывает. Только государство со своими законами может эффективно защитить человека и его права, и потребовать от него исполнения своих обязанностей. Не бывает государств только с правами, как это пытаются доказать идеологи прав человека.

Конечно, крайнее последствие идеологии прав человека – война против суверенного государства. Растяжимость и неясность этой идеи допускает возможность применения насильственных действий в межгосударственных отношениях. Война пакта НАТО против сербов представляет собой именно это: защиту нарушенных прав косовских албанцев. Но при этом албанское меньшинство не было лишено ни одного права человека – ни формально, ни в действительности. Опыт подтверждает огромный потенциал манипуляций этой идеей.

Особенно интересно, как оправдывается военная интервенция с целью «защиты» прав человека. Политики НАТО хором утверждают, что подобное нападение на суверенитет дозволено в случае геноцида, массового переселения населения или нарушения его гуманитарных прав. На осеннем заседании Генеральной ассамблеи ООН в 1999 году агрессивный шеф тогдашней британской дипломатии Робин Кук заявил: «Знать, что такое происходит (нарушение прав албанцев Косово и Метохии) и не выступать против этого сделает нас их соучастниками». Здесь ключевое слово – «знать». Достаточно ли мы знаем о том, что хотим исправить? Именно здесь речь идет о злоупотреблении понятий геноцида, массового выселения и гуманитарных прав. Шеф британской дипломатии, например, заявил, что сербы творят геноцид в отношении албанцев, несмотря на то, что не было фактов, к которым можно было бы привязать это утверждение. Албанцы бежали из своих домов от бомб НАТО (иногда намеренно изображая жертв геноцида), а Кук заявлял о массовом выселении и гуманитарной катастрофе. С таким искаженным восприятием политических фактов переходят к массированным бомбардировкам страны. Чтобы избежать таких политических трюков, следовало бы точно определить значение понятий, на основании которых нарушается суверенитет, потому что это единственный способ разъяснить события, происходящие в социальной действительности.

Чем бы ни объясняли правительства стран НАТО свое решение бомбить Союзную республику Югославию в 1999 году, они, как и их идеологические лакеи, на первый план выдвигали «защиту прав албанского меньшинства в Косово и Метохии». Тот факт, что страну варварски уничтожают, а ее население убивают из-за «прав национального меньшинства», заслуживает серьезного анализа. До чего дошла цивилизация, если большинство населения уничтожается ради обеспечения «прав» национального меньшинства?

Истоки этого нового политического феномена следует искать в идеологии нрав человека и ее аппендиксе – в правах национальных меньшинств. Политическая родина новой идеологии – США, а философская традиция понимания человека и его прав покоится в государственной культуре Запада. Собственно, изначальная сила государства сталкивалась с идеей прав человека и гражданина, а после 1945 года эта идея становится идеологией североамериканских демократий, применяемой в борьбе с коммунистическим тоталитаризмом. Подчеркивались только права человека, но отвергалась обязанность структурирования любого организованного сообщества, без чего оно не может существовать. Такая критика государства с точки зрения ценности прав человека не нова в историческом и философском смысле. Бентам самым фундаментальным образом подверг критике французскую «Декларацию прав человека и гражданина», утверждая, что права не предшествуют власти, напротив, только в системе законов естественные права (права человека) могут найти свое место.

Идеология прав человека пошла дальше: ее используют для критики любого режима, который рассматривается как «проблематичный», «сомнительный», «непокорный», «подающий плохой пример» и т. д. А сущность кроется в следующем: в планах нового гегемонизма в мире идеология прав человека – самый подходящий инструмент для внедрения в суверенитет других государств. Права человека – ключ, открывающий двери любого государства. Никто не оспаривает, что идея, о которой идет речь, обладает позитивной практической функцией, но ее используют и как средство для уничтожения существующих государств.