Терапия - Дэвид Лодж

- Джо, заткнись, а? - раздраженно бросил Руперт, уходя вперед.

Джо скорчил гримасу и подвигал бровями, обращаясь к нам с Хамфри, но ничего не сказал, а мы тем временем уже дошли до корта и разбились на пары.

Я играл с Хамфри, и мы побили противников в пяти сетах: 6:2, 5:7, 6:4, 3:6, 7:5. Матч был что надо, пусть даже стороннему наблюдателю и могло из-за нашей медлительности показаться, что мы играем словно под водой. Наконец-то я научился хорошо отбивать слева и послал пару мячей низко над сеткой, застигнув Руперта врасплох. Нет большего удовлетворения, чем быстро, без видимого усилия отбить мяч слева. Правда, выиграли-то мы матч благодаря моему плохо рассчитанному удару рамкой ракетки по мячу влет, что больше на нас похоже. Тем не менее удовольствия мы получили много. Джо хотел поменяться партнерами и отыграться в трех сетах, но мое колено угрожающе свело, а Руперт сказал, что заканчивается действие его обезболивающего (он всегда принимает пару таблеток перед игрой), так что мы оставили сражаться этих двоих и, приняв душ, пошли выпить. Взяв пива, мы сели в симпатичном укромном уголке клубного бара. Несмотря на периодические вспышки боли в колене, я, разгоряченный после нагрузки, чувствовал себя хорошо, почти как прежде, и с наслаждением потягивал холодное горькое, но Руперт хмурился над своей кружкой, словно на дне ее затаилось что-то недоброе.

- И что Джо никак не уймется насчет Бретта Саттона, - сказал он. - Это бестактно. Более того, неприятно. Неприятно смотреть, как человек растравляет свою рану.

Я спросил, что он имеет в виду. Понизив голос, Руперт сказал:

- Разве ты не знаешь про Джин?

- Какую Джин? - тупо переспросил я.

- Ах да, тебя же там не было, - ответил Руперт. - Джин, жена Джо. Она трахнулась с молодым Ритчи на вечеринке перед Новым годом.

Молодой Ритчи - это Алистер, сын Сэма Ритчи, клубного тренера по гольфу. Пока его отец дает уроки, он присматривает за магазинчиком и сам, бывает, инструктирует начинающих. Ему не больше двадцати пяти.

- Ты шутишь? - спросил я.

- Клянусь, - ответил Руперт. - Джин напилась и стала жаловаться, что Джо не танцует, потом заставила танцевать молодого Ритчи, хихикая и вешаясь ему на шею, а через какое-то время они оба исчезли. Джо пошел ее поискать и нашел их вместе в медпункте, в недвусмысленном положении. Видимо, эта комната не в первый раз использовалась не по назначению. Они заперлись, но у Джо как у члена комитета был ключ.

Я поинтересовался у Руперта, откуда он все это знает.

- Джин рассказала Бетти, а Бетти рассказала мне.

Я недоверчиво покачал головой. Мне было непонятно, зачем Джо беспрерывно отпускает шуточки насчет Бретта Саттона, будто бы клубного жиголо, если ему только что наставил рога молодой Ритчи.

- Отвлекающая тактика, наверное, - сказал Руперт. - Он пытается отвлечь внимание от Ритчи и Джин.

- Что нашло на молодого Ритчи? - спросил я. - Джин ему в матери годится.

- Может, это была жалость, - предположил Руперт. - Джин сказала ему, что у нее не было этого с тех пор, как Джо перенес операцию на спине.

- Чего не было?

- Этого, - сказал Руперт. - Секса. Ты сегодня что- то туго соображаешь, Пузан.

- Извини, просто ты меня удивил, - признался я, вспоминая наш разговор недельной давности на крытом корте: беспокойная мысль, что якобы безобидное подшучивание со стороны Джо имело болезненный подтекст, дошла до моего сознания. Теперь я вспомнил, что Руперт, в отличие от Хамфри, не поддерживал эти шутки.

- А Хамфри об этом знает? - спросил я.

- Не знаю. Не думаю. У него же нет жены, которая пересказывает сплетни, верно? Удивительно, что Салли об этом не слышала.

Возможно, и слышала, подумал я, да мне не сказала.

Но когда я позднее спросил, не слышала ли она чего-то скандального про Джин Веллингтон, Салли ответила - нет.

- Но я бы и не услышала, - сказала она. - Такими сплетнями нужно обмениваться. Грязи не получишь, если сам не выльешь.

Я думал, она поинтересуется подробностями, но она ни о чем не спросила. В этом смысле у Салли необыкновенный самоконтроль. Или, может быть, она просто нелюбопытна в отношении личной жизни других. Сейчас она с головой ушла в свою работу - кроме преподавания и научных изысканий, она взялась еще и за администрирование. Изменение статуса Политеха - преобразование его в университет - потребовало большой реорганизации. Университет имеет право составить собственную программу присвоения магистерских и докторских степеней, и Салли ведет новый межфакультетский курс по прикладной лингвистике для аспирантов педагогического и других гуманитарных факультетов, а также в университете и за его пределами заседает в бесчисленных комитетах с названиями вроде Факультетский комитет обеспечения качества и Совет по английскому языку для колледжей и университетов. Еще Салли организует переобучение учителей местной начальной школы без отрыва от производства, претворяя в жизнь новый Национальный учебный план. Я считаю, что декан факультета эксплуатирует Салли, он свалил на нее все самые сложные задания, потому что знает - она выполнит их лучше любого другого сотрудника, но когда я заикнулся об этом, она пожала плечами и ответила - это лишь доказывает, что он хороший руководитель. Она приносит домой груды скучных программ и отчетов, над которыми работает вечерами и по выходным. Мы сидим в тишине по обе стороны камина, она просматривает свои бумаги, а я смотрю телевизор в наушниках.

Сегодня вечером жуткая боль в колене во время просмотра новостей.

- Черт! - крикнул я. Салли подняла от бумаг вопросительный взгляд. Я тут же снял наушники и пояснил: - Колено.

Салли кивнула и вернулась к чтению, а я к телевизору. Главной новостью оставалось расследование дела об убийстве Джеймса Балджера, которое уже несколько дней в центре внимания всех средств массовой информации. На прошлой неделе двое мальчишек увели двухлетнего малыша из мясного магазина в Бутле, пока его мать чем-то отвлеклась. Позднее его нашли мертвым, с жуткими ранами, недалеко от железнодорожного полотна. Похищение было зафиксировано скрытой видеокамерой, и по всем газетам и ТВ-новостям прошел нестерпимо мучительный размытый кадр, где два больших мальчика уводят малыша, который доверчиво держится за руку одного из них, как на какой-нибудь рекламной картинке. Оказалось, несколько взрослых видели этих троих и заметили, что маленький мальчик плачет и кажется напуганным, но никто не вмешался. Сегодня объявили, что двум десятилетним негодяям было предъявлено обвинение в убийстве.

- Напрашивается вопрос, - сказал ТВ-репортер, стоявший на фоне торгового центра Бутла, - в каком же обществе мы живем, если в нем случаются подобные вещи?

В очень больном, напрашивается ответ.

Воскресенье, 21 фее. 630 вечера. Пишу это на своем ноутбуке в перерыве между генеральной репетицией и съемкой «Соседей», сидя за столом с ламинированным покрытием в столовой студии «Хартленда» в окружении грязных тарелок, чашек и стаканов, которые после раннего ужина актеров и персонала остались неубранными - это должны делать поставщики, работающие спустя рукава. Запись начинается в 7.30, после получасового разогрева аудитории. Актеры разошлись по своим уборным подправить грим или отдохнуть. Хэл вместе с помощником и видеоинженером в последний раз проверяет сценарий для оператора, Олли выпивает с Дэвидом Трисом, хартлендским «проверяющим по комедиям» (обожаю название этой должности), а мне удалось выкроить часок для себя, отделавшись от дуэньи Марка Харрингтона - Саманты, которая задержалась дольше всех. У Саманты Хэнди диплом университета Эксетера по театральному искусству, и она работает здесь faute de mieux, как сказала бы Эми. Присматривать за двенадцатилетним мальчиком, который говорит только о компьютерных играх, следить, чтобы он выполнял домашнее задание, - явно не ее призвание. На самом деле она хочет писать для телевидения и, кажется, думает, что с моей помощью сможет получить заказ. Она красивая, рыжая, с потрясающими сиськами, и, наверное, другой мужчина - Джейк Эндикотт, например, - мог бы поддаться искушению и поддержать в ней эту иллюзию, но я честно сказал, что лучше ей для начала попросить у Олли какие-нибудь сценарии на рецензию. Она слегка надулась и ответила: