Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

Во-вторых, обычные судебные заседания должны начинаться на рассвете и заканчиваться до наступления сумерек. Таким образом, и у обвинения, и у защиты в распоряжении не так уж много времени, поэтому довольно часто стороны приходят к согласию относительно большинства обстоятельств дела заранее, а в ходе процесса пытаются убедить судей поддержать их точку зрения по отдельным спорным вопросам.

Дело, рассматриваемое сейчас в базилике, привлекает большое внимание, поскольку связано с громким скандалом. Рабыня отравила любовницу своего хозяина. Она не отрицает, что совершила убийство, но утверждает, что сделала это по приказу самого хозяина. По словам рабыни, пойти на преступление ее вынудил страх перед ужасными наказаниями, которые обрушились бы на нее, если бы она ослушалась.

Хозяин отрицает, что отдал подобный приказ. Он утверждает, что рабыня когда-то была его наложницей, и, когда он предпочел ей свободную женщину, она отравила новую любовницу из ревности. Мало кто поверил в эту версию, так что теперь хозяин обвиняется в подстрекательстве к убийству.

Хозяин, о котором идет речь, – известный торговец, и заседание по его делу привлекло немало зрителей. Целая толпа собралась в базилике, места всем не хватило даже после того, как целый класс школьников бесцеремонно изгнали на улицу. Помимо претора (магистрата) и его помощников, обвиняемого и его друзей, свидетелей и присяжных, в зале также сознавшаяся отравительница и сторожащие ее охранники.

У базилики открытый фасад, поэтому зрители, не поместившиеся в здании, заполонили улицу и тем самым помешали проехать и весталке Марции, которая возвращалась с водой, и юристу Гаю, которого вызвал претор. Будучи юристом, Гай является частью имперского бюрократического аппарата и поэтому подчиняется приказам претора. Поэтому зачастую ему приходится срочно покидать свой наполненный свитками кабинет, чтобы присутствовать на процессе в качестве консультанта. Так произошло и сегодня.

Сегодня, по крайней мере, солнечно. Впрочем, Гай все-таки завидует некоторым из юристов прошлого, таким как Муций Сцевола, которые были богатыми аристократами, но любителями в своем призвании. Их интерес к праву был исключительно академическим. Им не приходилось срочно прерывать ученые занятия, чтобы принять участие в реальных заседаниях с участием реальных людей. Хотя Гай любит право, он предпочитает как можно меньше взаимодействовать с людьми, к которым оно применяется. Разумеется, ему не нравится находиться в толпе, где его пихают локтями, толкают и угрожают вырвать из рук свитки. Гай с нетерпением ждал тихого утра, чтобы проштудировать юридические документы (libelli) императоров Августа и Тиберия и попытаться вывести ряд правовых принципов из ответов правителей на поступавшие к ним просьбы о вынесении решений по самым разным делам с участием частных лиц, городов и целых народов. Теперь, вместо того чтобы провести тихое утро с перепиской покойного императора, ему нужно будет высказать свое мнение о каком-то ужасном скандальном деле, а немытая чернь будет смотреть, выкрикивая непрошеные и весьма непрофессиональные советы.

Базилика в Помпеях. Судья сидел на небольшом возвышении, на которое можно было забраться при помощи маленькой деревянной лестницы. martin951 / Shutterstock.com.

В ожидании Гая претор пытается казаться невозмутимым, но на самом деле, сидя в своем курульном кресле, он все больше раздражается. Увидев, как юрист изо всех сил продирается сквозь толпу, он делает знак своим ликторам, чтобы они расчистили для него дорогу. Гай может понять раздражение претора. Курульное кресло, конечно, служило символом власти высокопоставленных римских магистратов, но это не самое удобное кресло, долго сидеть в нем невозможно. Для этого оно просто не предназначено. Скорее это узкое кресло без спинки и с жестким сиденьем призвано побудить сидящего на нем выполнить дело государственной важности как можно быстрее.

Честно говоря, претор уже устал слушать истерические вопли дочерей обвиняемого, которых привели в суд именно для того, чтоб они вопили. Девочки со взъерошенными волосами и залитыми слезами лицами цепляются за тогу отца. Они просят присяжных не осуждать его и не оставлять их сиротами в этом жестоком мире. Отец по случаю надел тогу черного цвета (это цвет траура, и обычно такую тогу арендуют для похорон, а не для обвиняемых в судебном деле). Кроме того, он небрит, словно желает показать миру, что слишком обезумел, чтобы подпускать его к бритве. Слезы текут у него по лицу, когда он приветствует своих друзей, коллег и даже случайных прохожих, умоляя их позаботиться о его драгоценных детях, если суд завершится не в его пользу. Все это длится уже час, и, хотя зрители, похоже, получают удовольствие, чиновники суда выглядят измученными.

А ведь это даже не судебное разбирательство, это предварительное слушание. Претор присутствует потому, что его грозная фигура олицетворяет сам закон. Когда он получил должность городского претора, первое, что он должен был сделать, – объявить, каким из законов, закрепленных установленными его предшественниками прецедентами, он будет следовать. Вынося решения сегодня и вплоть до конца года, он создаст, таким образом, новые законы для последующих поколений. Поскольку городской претор сам не является юристом, прежде, чем сделать важное заявление, он тщательно консультируется с профессионалами, такими как Гай и его коллеги. Император Адриан, помимо всего прочего, проявляет живой интерес к правовым вопросам, и амбициозный аристократ, который сейчас находится в кресле претора, не хочет, чтобы император счел его некомпетентным.

Поэтому он и послал за Гаем. Первое, что он должен решить, – виновен ли обвиняемый в отравлении, осуществленном чужими руками, или же в момент совершения преступного поступка рабыня не выступала в роли посредника. Есть некоторые вещи, которые нельзя заставить делать даже раба. Если будет признано, что рассматриваемый случай относится к данной категории, обвиняемый не может нести ответственность за действия своей рабыни, даже если он приказал ей совершить преступление.

Все было гораздо легче во времена Римской республики. Тогда раб был просто рабом – не более чем «говорящим орудием», как выразился Катон Старший. Эпоха Римской империи, однако, отличается гораздо большей цивилизованностью, и сегодня закон утверждает, что рабство не является естественным состоянием, а находящихся в рабстве с рождения или в результате несчастья признает такими же людьми, как и всех остальных. Поэтому вокруг прав рабов и их отношений с хозяевами возникло множество правовых споров. Например, хозяина могут принудить продать раба, с которым плохо обращались, а если хозяин выгоняет больного раба, чтобы сэкономить расходы на лечение, считается, что раб отпущен на волю по небрежности. Если раб выздоровеет, он сможет стать свободным человеком.